Мне удаётся расцепить пальцы, но я всё равно не знаю куда девать свои руки. Опускаю их на колени, сцепив пальцы между собой, и смотрю туда же: на свои ладони. Леон обнимает меня двумя руками: молча, без слов прижимает к себе, прижимается губами к виску. Вздрагиваю и прикрываю глаза. Выдыхаю, чувствуя, как напряжение отступает.

Внезапным порывом, не в состоянии преодолеть эту дикую потребность, я забираюсь к нему на колени, обхватив шею Леона руками. Уткнувшись лицом в его шею, прижимаюсь всем телом к мужчине. Он пахнет безумно приятно. И ладони его обжигают даже через ткань.

Мне кажется, на несколько секунд он перестает дышать. А потом шумно выпускает воздух, щекоча дыханием мою кожу. А я сжимаю зубы, стараясь сдержаться, чтобы не скользнуть языком по его шее, не попробовать его кожу на вкус, не прижаться губами, не качнуться призывно, в попытке разбудить в нём что-то кроме жалости.

Но всё это мои глупые мысли, всплеск адреналина и последствия пережитого стресса. Я просто сижу на его коленях, бочком к мужчине, обнимаю его за шею и шумно дышу. Леон же поглаживает мою спину, бёдра, но я не чувствую никакого подтекста в его действиях: он просто успокаивает меня, даёт то, что мне нужно.

Хотя, если бы он намекнул, предложил, зашёл дальше… Я была бы рада. Наверное, это был бы неплохой способ заменить плохие воспоминания хорошими. Но он этого не делает, а я не настолько пустоголовая, чтобы пусть даже и в таком состоянии начать приставать к нему.

Простые объятия, тепло чужого тела, спокойствие и уверенность — этого достаточно, чтобы спустя несколько минут я смогла вернуться в реальность и осознать, что мне пора домой.

Успокоившись в объятиях Леона, я сама отстраняюсь и соскальзываю его с колен. Чувствую на себе его взгляд, хотя и смотрю себе под ноги. Одним махом допив чай, поднимаюсь.

— Катя, скажи мне, у тебя есть возможность не ходить здесь в такое позднее время?

Мотаю головой. Увы. Смены иногда заканчиваются в позднее время и по-другому никак.

— Тебе стоит попросить, чтобы тебя кто-то встречал из мужчин. Может, отец или парень. У тебя есть кто-то?

И снова отрицательно качаю головой, продолжая смотреть невидящим взглядом перед собой. Если бы у меня кто-то был… Кроме обязанностей и проблем — ничего.

Он молчит какое-то время. Сплетя пальцы между собой, упирается локтями в колени. Теперь он наклонился вперёд, и у меня есть возможность украдкой подглядывать за Леоном. У него короткие тёмные волосы, почти чёрные. А ещё длинные густые ресницы, делающие взгляд выразительным, глубоким, завораживающим. Чувствительные губы манят, призывая прикоснуться в поцелуе, снова попробовать их на вкус и убедиться, что они такие же мягкие, как и его улыбка. Крупный нос с горбинкой гармонично вписывается в общую картину.

А вот морщинку между бровями, появившуюся сейчас, когда он о чем-то задумался, хочется разгладить пальцем. Или поцелуем вывести его из задумчивого состояния и снова увидеть, как поднимаются уголки его губ в ласковой улыбке.

Он очень красивый в моём понимании. И совсем не смущает, что он старше. Наверное, достаточно насмотрелась на своих легкомысленных ровесников, раз потянуло на мужчин постарше.

Он поднимается, ничего не сказав. Через минуту возвращается с моей сумкой в руке. Надо же, я совсем о ней забыла, а он забрал, оказывается. Леон ставит сумку рядом со мной, достаёт телефон из кармана.

— Продиктуй мне свой номер, — говорит и я без лишних вопросов делаю, как он сказал.

Я не спрашиваю зачем. Мне оно не нужно. Этот мужчина вызывает безграничное доверие. Тем более он заслужил. У меня нет причин сомневаться или не доверять ему. Я понимаю, что он правда не обидит. То, что на моём пути слишком часто встречались сволочи, не означает, что все такие. Есть хорошие, есть настоящие мужчины — и этот именно такой.