– Что такое?

– На посту дворцовая стража. Специально их поставили, чтобы могли нас распознать.

– О Дама, к другому выходу?

– Да.

Пока они шли и ждали своего череда, на улицах совсем стемнело. Ода потянулась к уху Озанны и прошептала:

– Если придется спешно решать, ты меня оставь, ладно?

– Глупости не городи, – бросил Озанна, даже не повернувшись к сестре.

– Он меня не убьет, – настаивала Ода, и тогда Озанна встретился с ней глазами. – А тебе нельзя попадаться.

– Пустой и противный разговор.

– Нет, пообещай. – Она дернула его за рукав и еще приблизилась, чтобы понизить голос. – Ты единственный сможешь добраться к Годелеву и просить помощи.

– Посмотрим, – смазанно ответил Озанна, не желая обсуждать то, от чего у него сжималось сердце.

Очередь у дальних ворот продвигалась медленнее: на востоке пролегла развязка торговых дорог, и большинство купцов прибывало и отбывало отсюда. Озанна тешил себя надеждой, что дворцовую стражу поставили к западному мосту, потому что знали, что беглецы сразу пойдут в Горм. Издали завидев незнакомые лица под мерцающими в свете факелов шапелями, Озанна выдохнул. Когда пришла пора, он стиснул пальцы Оды и уверено двинулся к воротам, но стражник остановил их. У Озанны дух зашелся, но солдат лениво сказал:

– Сюда с телегами и скотиной. Пешие в левую очередь! – Он махнул рукой, отгоняя принца.

Озанна безропотно повиновался и повел Оду. Пропустив вперед семью с выводком детей разного возраста – от младенцев до юнцов, – Озанна взглянул на стражника. И узнал его. Ода поняла это по глазам брата и постаралась отойти, но он сквозь зубы процедил:

– Не суетись.

Он сделал уверенный шаг вперед, солдат поднес факел так, чтобы рассмотреть его: видимо, у них имелся приказ пропускать молодые пары с особым вниманием. По его изменившемуся лицу Озанна все понял. Но сам стоял, непоколебимый, будто принцу совсем ничего не стоило спокойствие. Ода прижалась к нему всем телом, безмолвно заверяя, что уходит с братом по доброй воле. Озанна не знал, что видит перед собой стражник: человека или его феод в Вале. Он знал лицо гвардейца, но не знал натуры – ни разу с ним словом не обмолвился. Солдат отступил, пропуская принца.

– Что у тебя? – спросил еще один дежурный, заметив заминку.

– Да ничего! Сил уже нет! Подмени, пока я в штаны не обмочился.

– Вали давай! – гоготнул второй. – Не хватало до смены еще…

Конец шутки близнецы не услышали, так второпях покидали город. По земле ползли теплые точки горящих факелов и словно отражались в небе холодными мушками. Звезд в ту ночь светило немерено, словно все они пришли поглазеть, какие дела творились в старом Эскалоте. И Озанна не сомневался, их это изрядно забавляло.

Первые дни пути оказались самыми несносными. Потом на телах близнецов нарос слой грязи, которая не отмылась бы и в реке. Да и желания нырять в ледяные водоемы никто из них не имел. В самом начале пути Ода заболела. Озанна перепугался, что зараза серьезная, но на поверку та оказалась простудой. Принцесса постоянно сокрушалась о том, как ей холодно. Больше всего мерзли ноги, а утеплить их никак не получалось. В конце концов Ода пожаловалась на саднящую боль в горле и груди, и близнецам пришлось чаще останавливаться в придорожных заведениях на ночлег, чтобы согреться, отоспаться в тепле и заварить травы, собранные лекарем в дорогу. Денег для них брат Джонат нашел мало, а продавать драгоценности Оды виделось опасным. Откуда у парочки молодых путешественников взялись бы такие ценности? Вопрос очевидный, а доверять первым встречным после случая на воротах стало бы непозволительной безалаберностью. Только спустя две недели дороги и пять дней жара, которым промучилась Ода, Озанна пришел к домику на окраине, где они поселились вместе с мулом и телегой.