А сейчас, раз капитана нет дома, можно сходить в ту спальню и выбрать из багажа платье поскромнее. Попрощаться с мэтром Тюбуи, написать все-таки и отправить с ним письма для Мелиссы и Маркуса. Позавтракать, осмотреть крепость, разобрать багаж… Чем угодно заняться, лишь бы не завыть от накатывающей безнадежной тоски. Три года? Да она уже готова бежать отсюда босиком до самой Дорвенны!

Стиснув зубы и одернув себя, Ло встала, накинула приготовленный умницей Нэнси шелковый халат. Выглянула в окно, выходившее все на тот же двор. Полузасохшее дерево, каменный круг накрытого крышкой колодца, молодой солдатик тянет ведро помоев куда-то за угол… Это вам не столица, леди Ревенгар, привыкайте. Зато с утра от вас на заставу сбегает законный муж-комендант, а мог бы его величество отправляться к государственным делам. А в приемной толпились бы придворные, ожидая выхода королевской фаворитки и случая предложить услуги или выпросить милостей. Брррр…

Платье поскромнее нашлось с некоторым трудом – она явно не привыкла к роскоши, положенной ей как главе рода. Обедневшего рода, об этом Ло помнила постоянно, как только привыкла осознавать себя старшей из Ревенгаров. Обедневшего и землями, и средствами, и, что хуже всего, членами семьи. Они с Мелиссой да пара близнецов-кузенов, о которых что-то давно ничего не слышно с тех пор, как юноши закончили зеленый факультет и уехали делать карьеру во Фрагану – там высоко ценят дорвенантских магов. Для серьезного древнего дома – неслыханный упадок! И не похоже, чтобы замужество Ло как-то поправило дело, даже стань комендант и его дочь полноправными Ревенгарами. Одна надежда на Мелиссу.

Но думать о сестре сейчас не хотелось – и так душа болела за то, как они расстались.

Для первого дня в крепости Ло выбрала темно-серое платье из тонкой шерсти, очень скромное и удобное. Умеренно широкая юбка в мягкую двустороннюю складку, скроенный точно по фигуре лиф и прямые, слегка облегающие рукава. Из-за цвета платье казалось почти траурным, но отделка серебряным кружевом превращала мрачность основы в строгую изысканность.

– Может, все-таки бирюзовое? – жалобно спросила умилительно простодушная Нэнси. – Миледи, вы в нем такая, такая… будто вам столько лет!

– Сколько? – с интересом спросила Ло, разглядывая в помутневшем зеркале холодную строгую аристократку, незнакомую и очень неприятную.

На вид леди в зеркале было лет тридцать, а то и тридцать пять. Восхитительно! Вот в этом Ло и пойдет знакомиться с местной прислугой.

– Много, – увильнула от ответа горничная. – А бирюзовое – нежное, шелк так и струится.

– Сделай мне пучок, как вчера, – велела Ло, садясь в потертое старое кресло с пыльной обивкой. – И… сколько в крепости женщин, кроме экономки? Молли, верно?

– Точно так, ваша светлость! – отрапортовала горничная. – Она и кухарка заодно. Ведает продуктами, бельем и всяким припасом. Еще есть Дагни, Торунн, Селина и Катиша. Катиша помогает на кухне, Селина убирает в комнатах его светлости и его дочери, стирает для них и шьет. Дагни и Торунн – солдатские прачки. Ну и это… – Нэнси слегка зарумянилась, – они еще для мужчин на всякие услуги горазды.

– Вольфгардки, что ли? – удивилась Ло северным именам.

– Ага. Вроде еще до войны приехали на заработки. Ой, миледи, а его светлость, оказывается, вместе с солдатами столуется! И дочка с ним, только для нее, понятное дело, что повкусней готовят – Молли старается…

Хорошая разведка – половина успеха в бою. Нэнси расчесывала и укладывала ей волосы, треща, как дюжина сорок, а Ло слушала, что в крепости после его светлости главный – сержант Тибальд Мерри. Все про всех знает, все может достать, и вообще, господину капитану – правая рука и вернейший друг-приятель. Есть еще один сержант – Малкольм Верзила, но тот молчун и мрачный, как кладбищенский ворон. Господин капитан уж на что сам суровый, но и он с Малкольмом не особо ладит, а с Тибальдом они после службы часто заглядывают – нет, не к девицам! Что вы такое говорите, миледи! – к лекарю Лестеру они заглядывают. Тот наливки делает и сам человек ученый, приятный, господин капитан с ним душой отдыхают… Ой, миледи, до чего у вас волосы густые, только короткие – жалость какая. Ну да ничего, отрастут!