— С косой не трогать, хороша девка, — распорядился знакомый голос, довольно цокая.

— В лес! Беги в лес! — подтолкнула Волыню в спину, я кинула в одного из всадников топор, надеясь, что хотя бы девушке удастся спастись.

— Юзим! — закричал кто-то, следом раздался булькающий звук и предсмертный хрип.

— «Третий», — мелькнуло в моём воспалённом мозгу, дальше додумать не успела, уплывая в спасительную темноту…

10. Глава 9.

Пришла в себя от обжигающей пощёчины, злого окрика и надрывного женского плача. С трудом разлепив глаза, повиснув на чьих-то руках, я отметила, что всё ещё нахожусь в Ручейках.

— Стой! — Громко мне в лицо рявкнул мужик, хорошенько встряхнув за плечи, свирепо бросив, — кнута хочешь отведать!

— Стою! — Рыкнула в ответ, ошеломлённо уставившись на такого же удивлённого разбойника. Я говорила с ним на его языке, странно певучем и немного картавым. Как такое возможно? Откуда я его знаю? Он совершенно мне незнаком.

— В рабах была? — спросил мужчина, прервав лихорадочный поток моих мыслей, сделав для себя понятный вывод.

— Нет!

— Скажи им, чтобы встали ровно, — распорядился усатый, хмуро взглянув на меня.

— Зачем?

— Скажи!

— Велен, как ты? — тихо спросила, глядя на огромные заплаканные глаза девушки, игнорируя приказ надзирателя.

— Не успела, — всхлипнула та, — мамка с братьями скрылись, а меня у самого леса словили.

— Ничего, мы справимся, — ободряюще улыбнулась, тут же скривилась от боли, ранка на губе треснула и снова побежала кровь.

— Девка! Ты чего там говоришь? — зарычал, грубо пихнув меня в спину, разбойник.

— Малуш, ты понимаешь, чего он хочет? Он нас толкает и кричит всё время.

— Чтобы ровно выстроились, вязать будет, — мрачно проговорила, кивнув на верёвку в руках мужика, я осмотрела пленниц, — девушки постройтесь в ряд.

Двенадцать совсем молоденьких девочек, с заплаканными глазами, кто был с синяком на лице, кто с разбитой губой, как и я, все они молча не поднимая взгляд, вытянулись в шеренгу. От этого у меня на душе стало ещё хуже, но сопротивляться им, мы не в силах. С разбойниками не справились мужики выселок, куда уж нам, остаётся лишь следовать указаниям, и думать.

Довольный послушанием нелюдь, бодрой рысцой рванул к началу вереницы, принялся умелыми движениями стягивать руки девушек, сцепляя их между собой. Я встала в конце ряда, сразу за Веленой и тихо спросила:

— Детей нет, куда их?

— Словили брата меньшого моего суженого, — снова всхлипнула девушка, — и двоих соседских, Любим с Богданом вызволили детей, и к лесу их вывели. Остальных… не знаю.

— Богдан? Он жив? — обрадованно воскликнула, неверующе взглянув на Велену, я же видела… столько крови было, он упал и больше не поднялся.

— Рука плетью висела и с головы кровь текла, но им удалось уйти от всадника.

— Ясно, — кивнула, с ненавистью взглянув на нашу охрану, их было больше двадцати, и они внимательно следили за нами.

В этот ужасный день я сполна насмотрелась на зверства нелюдей. Мне никогда не забыть пробитую длинной стрелой просто так, ради забавы, Ядвигу у сарая. Не забыть смерть деда Желана и бабки Анисьи. Сожжённые дома деревни. Мне никогда не забыть всех ужасов этого дня. И никогда не простить!

— Пошли! — скомандовал голос, тот самый, что наставлял своих людей на грабежи и убийства невинных. Найдя его взглядом, я пытливо всматривалась в каждую чёрточку его лица, стараясь запомнить, чтобы потом, когда придёт время, сполна вернуть всё то, что он сотворил в выселках.

— Малуш! — окликнула меня Велена и я тут же почувствовала, как руки связные верёвкой, дёрнулись.