Домик в деревне. Оазис покоя, медиатор душевного равновесия и позитива. Пусть и не в пригородах столицы, но все равно радующий. Хотя о чем речь, какие пригороды на Аррадакте, там везде город, хоть и зеленый, живой, свежий, но очень уж густонаселенный, шумный и перегретый потоками информации. Но, наверное, домик-тыква радовал прежде всего потому, что был настоящим, без ГМО и других «прелестей цивилизации».

– Скажи мне что-нибудь, – потрепав пса по загривку, предложил Сайрус. – Что-нибудь хорошее и простое.

Пес лизнул Рему руку и отчаянно завилял хвостом. В деревне псы разговаривать не умели. Они плодились здесь в естественных условиях, без генетической коррекции и жили в овощных будках или под боком у хозяйского дома, а не в специальных обучающих лакунах на нижних уровнях квартир, на которые были разделены городские дома-муравейники.

– И хорошо, что «дворяне» вроде тебя не говорят. – Сайрус усмехнулся. – Если честно, тошнит уже от мутантов. Они полезные, преданные, умные… да, встречаются и такие, вот прямо-таки умные… но искусственные, хоть и живые. Природа никогда не сделала бы их настолько совершенными… уродами. А ты настоящий… у-у, зверюга!

Пес завалился на бок, затем улегся на спину и подставил хозяину пузо. Сайрус не отказал сторожу в удовольствии, почесал ему живот, а затем цокнул, приказывая настороженно замершему сумчатому на плече выдать собаке угощение. Грызун недовольно цокнул в ответ, но достал из сумки завернутый в зеленый лист кусок растительного «мяса» и бросил псу. Прямо так, в упаковке. «Дворянин» оказался не гордым и слопал городское угощение вместе с упаковкой, в три укуса.

Пока Сайрус осваивался на территории усадьбы, умный дом позаботился о завтраке и навел справки о привычках владельца. Хотя, возможно, это он сделал гораздо раньше. Во всяком случае, когда Сайрус наигрался с собакой и решил войти в жилище, кроме завтрака на столе его ожидали и другие приятные мелочи, которые он привык видеть в местах своего обитания. Например, дом установил на видном месте один из немногих артефактов техноцивилизации, которому дактианские генинженеры пока не вырастили достойную замену – инфопроектор. В принципе большая часть деталей в подобной технике уже выращивалась, но кое-что приходилось изготавливать с помощью неживых технологий или покупать у сайтенов и вживлять. Модель была не самая новая, но надежная и держала устойчивую связь с инфопотоками даже в самых отдаленных уголках планеты. Рем уселся за стол, выждал, пока стул-гриб приспособится к непростой конфигурации героической, но костлявой задницы высокого и худощавого хозяина, и кивком разрешил дому включить проектор.

«Привычка, достаточно вредная для пищеварения, – подумалось Сайрусу. – Но потребность просматривать или читать новости за завтраком, похоже, въелась в какой-то из генов игрек-хромосомы. Отучить от нее мужчину можно только одним способом – преобразовать игрек-хромосому в икс-хромосому, то есть превратить мужчину в женщину. Вон Вита знает. Черт! Что-то я часто ее вспоминаю. Ой не к добру!»

Дом не умел читать мысли, это сто процентов, но каким-то образом догадался, о чем и о ком думает владелец. Проекция вдруг изменилась, и на передний план выплыли новости страткома. Военных сводок было мало, на всех фронтах наступило условное затишье, зато в живом режиме транслировалось открытое заседание комитета по военной этике при стратегическом командовании. Председательствовала на нем стратег Вита Рем.

«Вот тебе и вспомнил о сестренке. Тут же всплыла. Русалка болотная».