В каком-то смысле я отбываю пожизненное заключение. Я ни на что не имею права, каждый мой день не в стенах больницы – это милость моего тюремщика, хозяина, Бога – моего лечащего врача. Чтобы он не сделал со мной – все будет правильным. И мне повезло, что он мой брат».

***

Девять месяцев назад, Москва

Глеб устало потёр глаза, включил настольную лампу и вырубил яркий свет в кабинете. Потом долго осматривал содержимое бара, пытаясь понять, чем бы порадовать себя сегодня вечером. В итоге остановился на классике - Hennessy ХО. Плеснув коньяк в бокал, вальяжно развалился в кресле и открыл крышку ноутбука. Уже три месяца каждый его день заканчивался именно так: перед сном он просматривал отчет о том, как прошел день у его девочек. В отчёте была краткая хронология того где была, что делала, фото и видео по каждой. Всю информацию он педантично раскладывал по электронным папкам с их именами.

"Ася" было написано на папке, в которую он стал складывать файлы с данными в первую очередь. "Ну и что у тебя нового, Ася? Снова спасала мир?", - Глеб открыл ее сегодняшние фото. На них была запечатлена девушка со внешностью Белоснежки: черные как смоль волосы, светлая кожа и большие глаза синего цвета. Она была среднего роста, идеально слажена, и на вид казалось совсем молоденькой. И если б Глеб точно не знал, что ей тридцать, то он бы по внешнему виду не определил бы ее настоящий возраст. Ася была удивительной, и действительно каждый день делала эту планету лучше. Ее "подвиги" были небольшими, но регулярными. Глеб и представить себе не мог, что такие, как она, существуют. Она накормила всех бездомных кошек в округе, подняла пьяного, упавшего в глубокую лужу под дождем, купила целую пачку открыток у благотворительного фонда, дала пару тысяч девушке, которую обворовали на улице, - и это только за эту неделю. В мире Глеба все продавалось и покупалось, все, абсолютно все. Любовь, верность, свобода, жизнь - тоже были товаром. Потому для него бескорыстное, искреннее проявление доброты, которое с таким постоянством демонстрировала Ася, было не просто удивительным, а скорее чужеродным. "Вот же блаженная дура! Всем готова помочь, даже деревьям! И чему ты научишь ребенка? И что за идиоткой надо быть, чтоб выскочить среди ночи одной или бросать вызов криминальному авторитету? Сиротой ее оставить, хочешь, коза?" - Глеб с психом закрыл папку и открыл фото другой своей девочки.

Как ни странно, обеих он считал именно «своими». Вторая его никогда не разочаровывала – всегда была жизнерадостна, красива и беззаботна.

8. Глава 8. Эвакуация домой

Восемь месяцев назад, г. Нюрнберг, Германия

Ася была в шоке. Ей хотелось заорать: "Да Вы чокнулись?! Совершенно слетели с катушек?!" Разве может вменяемый человек предложить матери продать своего ребенка? На что он рассчитывает? Она чуть было не поддалась этому первому эмоциональному порыву, но ее вдруг осенило, что если она поведет себя так, то лишит себя времени, которое необходимо для побега, а бежать надо прямо сейчас.

- Извините, но меня мутит. Где тут у Вас уборная? - спросила она, вставая и чувствуя, как ноги не слушаются ее.

- О! Не нервничайте так, Анастасия! Совершенно нет к этому никаких предпосылок, - всплеснул руками пожилой мужчина, который явно не так прост, раз его привел сюда сам Юрген Майер.

У Майера – владельца крупнейшего строительного концерна в ЕС не могло быть случайных знакомств, а, значит, этот человек однозначно имеет вес и власть.

- Мне плохо, пожалуйста, - Ася состроила страдальческую гримасу, положив телефон на стол.