Не повезет.

Это стало очевидным, как только они переступили порог ресторана. Вернее, не ресторана – дворца, ничуть не уступающего дворцам португальской Коимбры, которые Елизавета видела на фото в журналах и туристических справочниках. Оставался открытым вопрос – каким образом в одно время и в одном месте сошлись американская актриса Гвинет Пэлтроу, американский же актер Джордж Клуни и устрашающе русский боксер-тяжеловес Николай Валуев.

Николай Валуев ужинал.

А Пэлтроу и Клуни вблизи оказались не такими уж знаменитостями – просто людьми, похожими на знаменитостей. На бейдже подошедшей к Карлуше и Елизавете лже-Гвинет вообще значилось имя МАРИНА.

«МАРИНА» профессионально окинула взглядом отца и дочь. Старика и толстую девчонку. Пальто, вышедшее из моды лет тридцать назад, и пальто, так в моду и не вошедшее. Две пары ботинок, купленных на вещевом рынке у метро «Удельная». Две пары затравленных глаз. Мгновенно оценив все это, администраторша скорчила презрительную гримасу, которую лишь толстокожий, лишенный всяких эмоций человек (со зрением минус 8 и врожденным астигматизмом) мог принять за улыбку. А Елизавета, несмотря на пухлость, не была толстокожей. Елизавета была трепетным существом и к тому же никогда не жаловалась на близорукость. И потому она легко разглядела затаившийся в складках администраторских губ немой вопрос: «Ну и чего вы сюда приперлис-сссь, лошары? Со свиным-то рылом в калашный ряд, гос-сссподи прос-сссти!»

Вопрос этот напоминал скунса. До того дурнопахнущего, что выпустить его наружу хорошо воспитанная «МАРИНА» не решилась. Она просто заменила скунса более кротким и менее вонючим голубем:

– Сожалею, но свободных мест нет.

– Как это – нет? – удивился наивный Карлуша. – Их же полно!

Мест и вправду было полно – за исключением Валуева в зале находились еще человек семь, не больше, но «МАРИНА» продолжала стоять на своем:

– Эти места зарезервированы.

– Все?

– Абсолютно.

Унижаться дальше Елизавете не хотелось, и она дернула отца за рукав:

– Пойдем отсюда. Черт с ним, с рестораном.

– Нет уж. – Карлуша сдвинул брови и засопел. – Я хочу разобраться… Почему мне хамят.

– Никто вам не хамит, уважаемый. – В голосе «МАРИНЫ» неожиданно зазвучали миротворческие нотки. – Я просто прояснила ситуацию…

– Я сам вам ее проясню. Так проясню, что у вас в глазах потемнеет, э-э… уважаемая… Кто у вас здесь главный?..

Вряд ли главным здесь был Клуни (безликий и скромный значок «СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ» на лацкане этого никак не предполагал), – но именно он через секунду оказался рядом с Карлушей, буквально материализовавшись из воздуха.

– Проблемы? – поинтересовался Клуни.

– Пока нет, – заверил охранника Карлуша. – Но могут возникнуть с минуты на минуту.

– Мне вмешаться?

– Не стоит. – «МАРИНА» меняла тактику на ходу. – Мы сами во всем разберемся.

– Я буду поблизости.

Последующие переговоры Карлуши и администратора принесли неожиданные плоды. Гримаса брезгливости на ее лице уступила место замешательству, затем – откровенному недоумению, после чего с губ «МАРИНЫ» стали слетать не голуби даже (голубь – птица далеко не идеальная, она гадит и постоянно мучается от засилья блох), не голуби, нет – бабочки.

Легкокрылые, ослепительные бабочки семейства Danaus Genutia. Чудо, а не создания!

– Простите, это всего лишь недоразумение… Никакого умысла, тем более дурного… Я была предупреждена, но… Пройдемте, прошу вас…

Скороговоркой произнеся это, «МАРИНА» устремилась в глубину зала. Карлуша подмигнул дочери и двинулся за администраторшей, оставляя на идеальном полу заведения грязные следы. Мгновение назад эти следы служили отягчающим вину обстоятельством в деле о «свиных рылах», но теперь на них можно было наплевать. Приговор не просто смягчен – он отменяется в связи с отсутствием состава преступления! Определенно в Карлуше скрыта какая-то загадка! Карлуша, как никто, умеет располагать к себе не только самых разных людей, но и цепных псов при исполнении, к которым относится администратор ресторана. Жаль, что родная дочь Карлуши Елизавета напрочь лишена этого ценного качества: обладание им положительно сказалось бы на ее самооценке.