Они постояли, обнявшись, вытирая повязками пот и копоть с лиц, последний раз взглянули на огненные всполохи в сгущающемся мраке, и побрели к выходу из Кремля. Раненых здесь больше не осталось, а тем, кто за рекой уже не помочь.

Ребята вернулись к ресторану, не сговариваясь, словно их тянуло обратно, к тому последнему месту, где они еще были счастливы. Андрей попытался открыть двери своей придавленной автобусом машины, но не смог. Тогда он пролез через разбитое окно к бардачку и забрал все документы.

– Для страховой компании, – пояснил он, – я же еще даже кредит по ней не выплатил. Попытался сфотографировать место аварии, но его мобильный не работал. Ребята проверили свои, но не работал ни один.

– Это электромагнитный импульс, он выводит из строя всю электронику вблизи от взрыва, – пояснил начитанный Юра.

И тут неожиданно заплакала Катя.

– У меня мама сейчас из Москвы на «Стриже» в Нижний должна приехать, куда же она теперь доедет, вокзал то разрушен, и созвониться нельзя.

Ее тут же поддержала ревом Маша, они стояли, обнявшись, и рыдали в голос, хотя все время до этого держались. Видно, состояние шока не давало расслабиться. Парни окружили их, и они дружно обнялись, замерев и не зная, что говорить в таких случаях.

Первым молчание нарушил Дима.

– Надо решить, кто у кого ночевать будет. У Ивана и Андрея жилья теперь нет, предлагаю ко мне поехать, мои родители на даче сегодня, комната свободная есть.

– Можно ко мне, у меня тоже никого нет, – попытался возразить Юра.

– Тебе надо к Кате поехать, мама, если доберется до Нижнего, к себе поедет, волноваться будет, если дочку дома не застанет, а ты поддержишь ее пока, – Иван все разобрал логично, будто по полочкам.

– Я Ваню тоже не брошу в такой момент, когда он отца потерял, – Маша сквозь слезы обвела всех упрямым взглядом, – но и бабушку одну дома нельзя оставлять, она там, наверное, с ума сходит, пусть у нас переночует, комната свободная есть.

– Хорошо, тогда Андрюха едет ночевать ко мне, Юра к Кате, Иван к Маше, а завтра давайте встретимся, обсудим, что делать дальше, – согласился Дима, – где встречаемся?

– А вам не кажется, что могут и еще ракеты прилететь, думаете это последние, – спросила Катя и обвела всех залитым тушью лицом, может лучше бомбоубежище вместе поискать?

– Не думаю, что умереть в подвале веселее, только мучиться дольше придется, – сказал, как отрезал Андрей, – ладно, до завтра, пошли, Димон к тебе, завтра в десять у Машки встречаемся, все знают, где она живет?

Юра и Дима помнили тот дом рядом с усадьбой Рукавишниковых, а квартиру как-нибудь найдут, крикнут под окном, в крайнем случае. Распрощавшись, все разошлись парами в разные стороны по разгромленным улицам, озираясь на зияющие пустыми глазницами окна и прислушиваясь к крикам и стонам, доносящимся из всех домов.

Маша с Иваном, крепко обнявшись, пошли в сторону непривычно темной Верхневолжской набережной, свернули на ней влево и, миновав погруженную в мрак старинную усадьбу, вышли к сталинской пятиэтажке, украшенной пилонами и колоннами. В окнах света не было, но на втором этаже виднелась освещенная свечой растрепанная седая голова бабушки Лены.

– Машенька, внученька, – заголосила Елена Владимировна, – ты жива, слава богу!

– Да, бабуль, можно Ваня у нас переночует, его общагу разбомбили, ему жить негде, – спросила Маша и опять слезы полились из ее глаз.

– Конечно, детки, поднимайтесь скорее, – бабушка, успокоившись, стала закрывать окно.

– Странно, а здесь стекла не выбило, – удивился Иван, – наверное, волна по касательной прошла, а может стеклопакеты хорошие.