Приказ, безусловно, требовал от политработников сосредоточиться на воспитательной и разъяснительной работе и задал направление их дальнейшей деятельности до окончания войны.

Это фашистская пропаганда уверяла, что наших людей в бой гонят комиссары. В своих листовках немцы писали: «Бей жида-политрука, рожа просит кирпича», «Ваши жиды-комиссары понуждают вас к бессмысленному сопротивлению» и т.п. Фашистский расчет оболгать комиссаров при помощи дремучего антисемитизма провалился. В этой войне идеологий, мировоззрений, в войне, которая прежде всего шла за умы и души людей, наши политорганы делом доказали свою эффективность.

Кстати, немцы только нашим солдатам твердили о жидах-комиссарах, а сами-то очень быстро поняли эффективность этого армейского института. Уже с конца 1941 года немцы стали отказываться от автоматического уничтожения пленных политработников, поскольку безусловные их расстрелы, по мнению Гитлера, только цементировали нашу армию. После взрыва в Волчьем логове в 1944 году, параллельно с массовыми репрессиями в вермахте, Гитлер ввел в армии должность офицера по национал-социалистическому воспитанию личного состава. Однако копировать советский опыт в этой области оказалось столь же утопичным, сколь воспроизводить Т-34 по внешнему виду.

Политработники Красной Армии шли со взводами и ротами, горели в танках и истребителях. Большинство из них были настоящими комиссарами, вникавшими в судьбы и мысли солдат. Их опыт нельзя отрицать на основании того, что они собирали бойцов в ленинских землянках. Суть политработников Великой Отечественной была не столько коммунистической, сколько патриотической. Красная Армия ведь не только воевала, она освободила Европу, Китай. В том, что наша армия прошла по этим странам не просто как вооруженная сила, а как освободительница, – большая роль комиссаров. Отрицать роль политработников, изображать их идеологическими фанатиками, оторванными от солдат, – продолжать дело Геббельса и Гиммлера.

Нельзя недооценивать моральный фактор в борьбе. Если бы мы сегодня один из новых атомных ракетоносцев, например, назвали «Иосиф Сталин», некоторые зарвавшиеся деятели за границей поубавили бы гневной риторики в отношении России.

Наши недоброжелатели прекрасно знали, чем сильна наша армия, навязав нам принципы, объявляющия армию вне политики и не допускающие образования в ней политических органов и вообще политической деятельности. Сегодня ситуация требует присутствия политорганов в армии еще больше, чем во время Великой Отечественной, так как в будущем на вооружении вражеских идеологов в случае войны будет куда более богатый арсенал средств пропаганды.

Распространенным контраргументом утверждению «Сталин выиграл войну» является «Сталин проспал нападение немцев». Утвердилась легенда, согласно которой Сталин игнорировал многочисленные предупреждения о начале войны с фашистской Германией, не принимал достаточных мер для обеспечения боеготовности Красной Армии. Звучат даже голоса о том, что СССР якобы вообще проводил перед войной агрессивную политику, вынашивал планы мирового господства.

Внешняя политика – такой предмет, на который каждая сторона смотрит со своей собственной колокольни. Поэтому мы с англичанами или немцами никогда не будем одинаково понимать историю внешней политики, никогда не будем иметь идентичных ее оценок. К этому надо относиться нормально, это данность. Ненормально иметь на внешнюю политику точку зрения, совпадающую с точкой зрения государств – конкурентов России.