. Все в их семье переплелось и взаимно отрицало друг друга. Их отец педагог Юрий Францевич был глубоко верующим христианином. Он стал известен тем, что, изучив значительное количество источников, соорудил гипсовый макет Иерусалима времен Иисуса Христа. Как известно, достоверных сведений о топографии и архитектуре древнего города нет, настолько основательно он был разрушен различными завоевателями. Предполагается, что планы этого макета послужили Михаилу Булгакову наглядным пособием при описании библейских событий в романе «Мастер и Маргарита»[53]. Итак, отец – потомок немца-эмигранта и верующий христианин, брат, убежденный антисемит, взращенный на псевдохристианских фобиях, жена из благополучной русской семьи, сын, подающий надежды историк западноевропейской культуры, а сам Роберт Юрьевич, воинствующий атеист, ищущий истоки христианства и коммунизма в древнем Вавилоне и иных глубинах древней Азии. Он и большевиков возненавидел за их коммунистическую идеологию, выработанную, по его мнению, «пришлыми» деятелями «церковного типа». В этом он признался после того, как в 1922 г. вынужденно покинул университет, а в 1924 г. выехал из Советской России в Латвию. Обосновавшись в Латвийском университете, он уже без обиняков писал: «Коммунистические формы возникают лишь при наличии известных условий, как определенная, надуманная, искусственная система. Если здесь можно говорить об изобретении, то изобретателями являются педагоги и администраторы церковного типа, склонные по преимуществу к опытам над человеческой природой и к попыткам лепить, сгибать и выворачивать по произволу человеческий материал. Но для осуществления широких коммунистических планов необходимо найти чрезвычайно податливые покорные массы людей… Только к среде безответной, серой, не блещущей индивидуальностями, можно предъявить такие требования, какие выставляют коммунистические вожди. Подобного рода условия могут оказаться там, где пришлая воинственная группа одолела местную, оседлую, слабовольную, но работоспособную»[54]. Не могу не отметить это очень тонкое наблюдение историка, если учесть, что среди большевистских вождей разного ранга действительно было значительное количество бывших учеников духовных училищ различных конфессий, прибывших в Москву из дальних окраин империи и зарубежья, включая недоучившегося православного семинариста, но уже генерального секретаря ЦК РКП(б) И.В. Сталина. Не могу не согласиться и с характеристикой «податливой массы людей», над которой коммунистические «конструкторы» начали проводить изощренные «опыты». Эта характеристика справедлива даже для наших дней.

Непонятно, почему этнический немец, покидая Россию, не отправился на родину предков в Германию? Конечно, и Германия была сильно разорена мировой войной, а ненавистные пробольшевистские элементы были там очень сильны. Но дело, скорее всего, не в этом: во время войны с Германией Виппер, как и многие натурализованные немцы, часто выступал публично и в широкой печати с крайне негативными оценками морали и политики своих бывших соотечественников. В то же время молодым Прибалтийским странам нужны были европейски образованные опытные научные кадры. Поэтому отец (несмотря на преклонный возраст) и сын Випперы были приглашены в Латвийский университет, в котором старший Виппер преподавал на русском языке и продолжал писать научные труды на русском, немецком и латышском языках. Ему несколько раз продлевали разрешение читать лекции на русском языке, что по тем временам было особой привилегией. Но в 1938 г. у профессора (ему уже более 75 лет) произошел конфликт с местной национальной профессурой, в результате чего он отошел от активной деятельности. Возможно, это произошло из-за разработанного им на основе архивных материалов спецкурса по истории крепостного права в Лифляндии, в котором резко критиковал «дворянско-помещичьи» традиции в этом вопросе