Славное было время!

К этому моменту на ХПЗ вышла на финишную прямую работа по танковому дизелю. Правда, мотор продолжал дымить и жрать масло ведрами. К решению проблем подключился Украинский институт авиадвигателестроения, включенный в состав завода в качестве внутреннего НИИ. Из Москвы в помощь харьковчанам прислали дизелистов ЦИАМ М.П. Поддубного и Т.П. Чупахина, начальника кафедры двигателей Военной академии механизации и моторизации профессора С.А. Степанова и доктора технических наук М.А. Хайлова. Непосредственной доводкой двигателя для серийного производства занимались конструкторы под началом И.Я. Трашутина. Последний, кстати, магистерскую диссертацию на тему «Оптимальное проектирование основных деталей дизеля» защитил в Массачусетском технологическом университете. В конце 1937 года бдящие органы установили, что дизельный отдел завода является гнездом «греческой национальной диверсионно-повстанческой организации», и выжгли заразу каленым железом. Были расстреляны «умышленно создававший дефекты» К.Ф. Челпан и его сотрудники – М.Б. Левитан, З.Б. Гуртовой, Г.И. Аптекман. По десять лет исправительных лагерей получили И.Я. Трашутин и Ю.А. Степанов. 21 декабря 1937 года комиссия АБТУ по перспективным работам пришла к выводу, что «в настоящее время РККА не имеет ни одного образца современного танкового двигателя… Количество разработок велико, но в серийное производство в период 1933–1937 гг. не принят ни один». Доводка танкового дизеля, получившего индекс В-2, растянулась еще на два года, и лишь 1 сентября 1939 года двигатель был передан в серийное производство.

С Кировского завода навсегда исчезли в «тюрподах» главный инженер М.Л. Тер-Асатуров, старший инженер М.П. Зигель, начальник СКБ-2 О.М. Иванов, застрелился директор завода К.М. Отс. Главным танковым конструктором Кировского завода в мае 1937 года стал Ж.Я. Котин, молодой человек 29 лет от роду, не блиставший инженерными талантами и не имевший опыта руководства, недостаток технической квалификации заменявший высокой требовательностью и грубостью, но имевший одно несомненное «достоинство» – он был женат на воспитаннице наркома обороны К.Е. Ворошилова. А в заместителях у него ходил приемный сын «первого маршала» Петр Ворошилов. Котин был типичным представителем советской генерации главных конструкторов, которые сами ничего не изобретали, теорий не выдумывали, учебников не писали. Они администрировали, организовывали, пробивали свои проекты, давали обязательства, рапортовали, в общем, руководили. В позднейших биографиях так и напишут: «Под его руководством создавались…» Нигде не укажут, что изобрел инженер Котин, какую «простую и удобную для расчета» формулу вывел, зато сослуживцы вспомнят: «Котин очень хорошо ориентировался в быстро меняющихся вкусах высших политических сфер, он прекрасно угадывал, что когда и кому было нужно».

На заводе № 174 неудачей закончилась попытка оснастить в 1937 году танк Т-26 более мощным двигателем. Работы по созданию дизеля ДТ-26 были прекращены, а форсирование уже существующего бензомотора до мощности 105 л.с. привело к массовому выходу машин из строя по причине обрыва клапанов при движении под нагрузкой. Дело дошло до того, что на месяц выпуск танков Т-26 был прекращен. Последовали отстранение от работы и аресты десятков «вредителей», в том числе многих конструкторов, среди них был Б.А. Андрыхевич, и квалифицированных рабочих. Как удалось выяснить, виноваты были смежники, поставившие заводу «некондиционные» материалы. Однако на всякий случай производство Т-26 возобновили в прежней комплектации. Также провалилась затея вооружить танк 76-мм пушкой КТ (проект Т-26-4): стрельба «трехдюймовки» приводила к разрушению танка.