Все хорошо, я в безопасности.

У нас с Ромой был только душ, а в моей нынешней квартире, которую мне дарили родители, вот так не полежишь – нужен ремонт. Поэтому я получаю настоящее удовольствие от процесса и не замечаю, как летит время. Вода уже давно остыла, кожа на пальцах сморщилась, но меня это не останавливает. Я по десятому кругу подряд слушаю песню про феникса и раз за разом со всей душой бормочу такие колючие, зарифмованные фразы. Вообще я редко слушаю русскую музыку, но именно этот сингл на репите и уже затерт до дыр.

– Я согласилась забрать только опыт, но эту боль не оставлю себе*, – только произношу слова куплета, как шестое чувство заставляет распахнуть глаза. Нутром ощущаю вторжение в мое личное пространство.

Пряный цитрус слишком легко проникает в ноздри – злое лицо Егора прямо напротив.

– Довольна? – спрашивает одними губами. Я читаю по ним и лишь после догадываюсь снять наушники.

– Ты совсем охренел? – не стесняясь, задаю встречный вопрос. Сейчас я как никогда полна сил и, хоть и чувствую себя уязвимой, спрятана за броней из обильной пены.

А еще я знаю Егора Сталь. Он, может, с виду и такой грозный, но ничего мне не сделает. Я хорошо помню, как когда-то за городом, на даче у друзей, облила его водой из шланга – тот пищал, как девчонка.

Скрестив руки на груди, чтобы отгородиться сильнее, я дую губы и приподнимаю брови – скорее всего, даже похоже на него, но Егор вместо ответа подходит еще ближе и садится на край ванны. На плечи накинута рубашка, края которой тонут в воде. Его грудь размеренно двигается вверх-вниз, и это зрелище завораживает похлеще прыгающих в костре искр.

– И когда ты превратилась в такую суку? – приглушенно, будто сквозь зубы задает вопрос.

Напряжение растет, но мне все равно.

– Спустя пару лет после того, как ты меня бросил, – звучит хлестко, и я почти горжусь собой.

Егор удивленно хлопает глазами – явно не ожидал, что я подниму эту тему. Да я и сама не ожидала, но мне чертовски нравится его – пусть и секундная – растерянность. Теперь я понимаю, куда давить, чтобы вывести его из зоны комфорта, и ради победы готова на все.

– Не нравится? – провоцирую дальше, нарываюсь.

Это странное чувство – будучи почти без макияжа и без прически, ощущать такую силу и власть. Оно пьянит лучше кислого шампанского из бизнес-класса.

Егор протягивает ладонь и касается моих волос, заправляет прядь за ухо. Я держусь, чтобы не отклониться, не отреагировать, впиваюсь ногтями в предплечья. Должно быть все равно. Должно быть.

– Мне нравилось, когда они были длиннее, – хрипит он низким, будто после секса, голосом, и мои губы непроизвольно распахиваются.

О чем он? Что? Мысли чертовски путаются.

Кто-то в очередной раз не ответил на вопрос, а придумал ответ на свой собственный.

Сообразив, я с размаху бью его по руке и ловлю взгляд, скользнувший по моей груди.

– Мне плевать на твое мнение.

Вранье!

Он нависает надо мной жуткой тенью, как коршун. Его руки от меня по обе стороны, рубашка мокнет сильнее, а я злюсь все больше – на него, на себя, на коварную судьбу, которая заставила меня сесть у бара в тот чертов «мерседес»! Я теряю терпение и дьявольски резко тяну его за манжеты вниз.

Егор Сталь прямо в штанах заваливается в мыльную ванну. На меня!

Его вообще хоть чем-то можно смутить?

Он даже глазом не ведет, в то время как я жалею об этом дурацком порыве ежесекундно. Я сделала хуже только себе: он обжигает выдохом мои губы, и возбуждение простреливает между ног. Это я стону или здесь спрятался полудохлый котенок? Боже, котята, умирающие котята, грейпфруты – нужно думать о чем угодно, кроме…