Я же, почти мгновенно выдернув ладонь, словно ожегшись о теплую кожу собственной супруги, перевожу взгляд на няньку древней крови. Старуха почти по самый нос укутана в черную шаль, но я знаю, чувствую, что она улыбается. И больше, чем спустить с лестницы Эмнарнису, мне хочется стереть эту ухмылку со старческого лица.

Ведьмы. Они испоганили все, что должны были оберегать в нашем мире. И я не мог понять, как такое могло произойти, когда поменялась парадигма и по-настоящему важные вещи стали только пылью на носках их черных сапог.

Альмил

Платье было настолько открытым, что я в третий раз обернулась к зеркалу, рассматривая спину. Тонкая, прозрачная ткань закрывала этот участок кожи, но легче мне не становилось.

– Все, как ты просила, – чувствуя мое недовольство, заметила женщина. На ее лбу появилась морщина беспокойства.

– Вижу. Ты молодец. Мне просто неловко, – я попыталась улыбнуться, но звон монист, что раздался даже от самого плавного движения, заставил поморщиться сильнее. Умом я понимала, что иначе никак, но этот ворох колокольчиков, надетый на лодыжки и запястья поверх моих обычных браслетов, на бедра, просто не мог не раздражать.

– Ты забыла вуаль, – все еще тревожась, ощущая собственную вину из-за моего недовольства, проговорила бывшая танцовщица, выуживая откуда-то тонкую газовую ткань.

– Да, это важно.

Закрепив последнюю деталь, я еще раз кинула взгляд на зеркало. Ничего странного. Просто еще одна танцовщица в ярком, прозрачном наряде, что должна развлекать Клинка и его гостей. Набросив поверх тяжелый плащ, укрывший меня почти до пят, я выложила на стол перед женщиной стопку монет. Располневшая, уже в возрасте, она давно не могла надеть это платье на себя и сейчас, кажется, была рада избавиться и от наряда, и от моего присутствия.

– Ты все запомнила? Меня никогда здесь не было, и мы не знакомы.

– Я помню. Ты никогда не входила в двери моего дома. Удачи тебе.

Я только кивнула и выскользнула через кухню, чтобы не привлекать внимание домочадцев и соседей.

Две улицы, пара темных подворотен, где я чувствовала себя как дома. Один проход по тоннелям первого уровня, по тем, где не бывают приличные люди. Проходимцы и разбойники, что в изобилии обитали на нижних уровнях, отскакивали от меня как от прокаженной. Даже крысы, кажется, понимали, что я не их добыча, уступая дорогу. Все было привычно и правильно.

Еще один поворот, и я вынырнула из тени почти у самого Мозаичного Дворца.

Пришлось немного выждать, чтобы появилась нужная мне компания. Веселая, громкая и яркая толпа из десятка таких же обряженных девушек и мужчины в длинном светлом одеянии. Он шел впереди, словно петух перед выводком райских птиц, не глядя на своих подопечных. И это опять было мне на руку.

Да не покинет меня сегодня удача. Да останется моя голова на моей же шее к рассвету.

Я сделала глубокий вдох и откинула в сторону плащ, в самый темный угол подворотни. Через несколько минут его кто-нибудь подберет, и на нем не останется даже моего запаха. Город способен поглощать и не такие вещи. Если знать как, здесь можно за считанные минуты спрятать и тело, и целый караван, не то что какую-то поношенную тряпку.

**

Глубоко вздохнув, я пристроилась к самому концу колонны из разодетых девиц.

– Ох! Я едва не опоздала! Хозяин непременно побил бы меня плетью, если бы так случилось, – говорить высоким голосом, полным не испытываемого воодушевления, было непросто, но одна из девушек обернулась, и на лице ее появилась сочувствующая улыбка. Все шло, как было нужно мне. Расчет оказался верен.