Ирем совершал обход городских укреплений и, похоже, только что вернулся. Он даже не пожелал дождаться, пока Льюса приведут к нему, и встретил его прямо во дворе, небрежным жестом отпустив стрелка, сопровождавшего Дарнторна.

Молча выслушав историю о появлении такийцев и о разорении деревни, лорд задал вопрос, который Льюс больше всего боялся от него услышать.

– Рикс убит?

– Да… то есть… я не знаю, – пробормотал он. – Думаю, что да.

Рыцарь нахмурился.

– Что значит «думаешь»? Ты это видел?

Льюс невольно отвел взгляд. Раньше лорд Ирем всякий раз смотрел как будто сквозь него, и у Дарнторна создалось не слишком окрыляющее ощущение, что рыцарь просто не желает его замечать. Но сейчас, когда коадъютор смотрел на него в упор, Льюберт готов был пожалеть об этом времени. Выдержать пристальный взгляд рыцаря было не так-то просто.

Льюберт облизнул сухие губы и кивнул, стараясь не встречаться с Иремом глазами.

– Как он погиб?..

Дарнторна так и подмывало брякнуть: «Как дурак». Если бы не его непоправимое упрямство, Рикс мог бы сейчас стоять здесь рядом с Льюбертом.

– Да может, он еще и не погиб, – пробормотал Дарнторн, покусывая нижнюю губу. – Может, он жив и попал в плен к такийцам.

По лицу коадъютора никак нельзя было прочесть, о чем он думает.

– Видимо, так от тебя толку не добьешься, – хмуро подытожил он и приказал: – Расскажи все, что помнишь.

Льюберт сглотнул. То, что он помнил о сражении, рассказать было невозможно. И не только сэру Ирему, а вообще ни одному живому человеку.

Льюберта едва не затошнило от одной лишь мысли – рассказать мессеру Ирему о том, что Рикс погиб в каких-то ста шагах от места, где укрылся сам Дарнторн. И вместе с тем в нем поднималась мутная волна негодования. «Да почему я вообще должен оправдываться в том, что я, в отличие от Пастуха, не идиот?..»

Льюберт, в общем-то, не помышлял о том, чтобы обмануть каларийца – просто заменял в своем рассказе непроизносимые места. Мешая правду с ложью, он поведал, как такийцы подожгли походный госпиталь, а они с «дан-Энриксом» нашли валявшийся без дела арбалет. Как энонийца в нескольких шагах от Льюберта сбил с ног какой-то шэддер, а Дарнторн сумел спастись, выпустив арбалетный болт в атаковавшего их всадника с приметным белым гребнем на верхушке шлема и вскочив на его лошадь. Как потом он прятался в лесу, пока такийцы жгли деревню. И наконец, о том, как после их отъезда он искал, но не нашел труп Рикса среди остальных убитых. Или просто не сумел узнать его среди десятков обгоревших тел. К концу рассказа Льюберт неожиданно поймал себя на том, что уже четверть часа совершенно по-плебейски грызет ноготь.

– Может, такийцы увезли его с собой. А может, Рикс был еще жив и смог дойти до леса.

– Все может быть… – задумчиво сказал сэр Ирем. И внезапно резко сменил тему: – Говоришь, у всадников на коттах выткан горностай?

– Да, мессер Ирем.

В серых глазах коадъютора зажегся непонятный Льюсу огонек.

– А у шэддера, в которого ты выстрелил из арбалета, был на шлеме белый гребень?.. Что еще ты о нем помнишь?

Льюберт добросовестно описал дорогие вороненые доспехи, белый плащ и черного тарнийского коня, чуть-чуть похожего на Фэйро.

– Сходится, – кивнул лорд Ирем. – Он всегда носит только черное и белое – это его цвета.

– Кто «он»?.. – рискнул спросить Дарнторн.

– «Бешеный принц». Похоже, человек, которого ты убил – сам принц Эзар.

– Дан-Хавенрейм?! – выдохнул потрясенный Льюберт.

– Да, он. Кстати, ты разглядел его лицо?..

Дарнторн почувствовал, что его щеки, лоб и подбородок постепенно заливает краска.