Валларикс вскинул на него глаза, поймав себя на том, что уж никак не ожидал от собеседника подобных аналогий. Да, представить Светлого поющим у кого-то под окном было довольно сложно, но воображение немедленно нарисовало Валлариксу картину, от которой он едва не фыркнул. Сохранить серьезный вид ему позволила только привычка к многочасовым приемам и аудиенциям, во время которых навык сдерживать рвущийся наружу смех был нужен почти так же часто, как умение слушать самые невыносимо нудные доклады, не засыпая при этом.

– Словом, некоторым людям удается достичь своей цели с помощью упорства, – продолжал седой, не замечающий (или делающий вид, что не замечает) лукавого проблеска в глазах императора. – Но есть и те, к кому красавица придет сама, не дожидаясь серенады. Понимаешь?

– Ну, еще бы!.. Я неплохо разбираюсь в серенадах и красавицах.

– Шутки шутками, но Истинное Имя – это разновидность тайной магии, а эта магия всегда непредсказуема, неоднозначна и, конечно, неслучайна. И вот уже несколько недель я чувствую, что вокруг нас вот-вот начнут сплетаться цепи из подобных неслучайных совпадений. Это можно было бы сравнить с началом горного обвала. Ты случайно задеваешь камешек, который тянет за собой еще один, потом еще… Так что скажи, Валларикс, не предпринимал ли ты каких-то опрометчивых решений за последние полмесяца?..

– Смотря что ты называешь опрометчивым решением, – парировал правитель. – Я позволил каларийскому наместнику ввязаться в приграничный спор с дан-Хавернеймом, отказался принимать послов от Авариса до тех пор, пока аварисские суда не прекратят набеги на Акулий мыс, а под конец позволил лорду Бейнору Дарнторну встать во главе моего Совета, хотя точно знаю, что он до сих пор сочувствует мятежникам, которых возглавлял его старший брат.

– Не то, совсем не то. Все это мелочи, – нетерпеливо перебил седой.

Валларикс подавил тяжелый вздох, подумав, что не отказался бы на пару дней поменяться с собеседником местами – пусть тогда посмотрит, сколько сил и времени такие «мелочи» способны отнимать у императора.

– То, что ты делаешь для своей страны, я делаю для мира в целом, – возразил седой и чуть заметно улыбнулся. – Мысли я читать, конечно, не умею, но у тебя же на лице написано: «Да что ты в этом понимаешь!..» Вспоминай, Валларикс! Что еще ты сделал за последние полмесяца?

– Отправил в Чернолесье Ирема и поручил ему узнать, что стало с мальчиком, – признался Валларикс. Он с самого начала знал, что собеседника интересует не политика, а что-то в этом роде. Поэтому и попытался промолчать.

– Зачем?.. – только и спросил Светлый, но император ощутил себя мальчишкой, приспособившим отцовский меч для рубки дров.

Он пожал плечами.

– Знаешь, было у меня какое-то неясное предчувствие… Я начал беспокоиться. Ради сохранения секретности мы отказались от идеи наблюдать за жизнью мальчика. Если бы с ним что-нибудь случилось, мы узнали бы об этом с опозданием на месяцы, даже на годы. И мне начало казаться, что нечто подобное действительно вот-вот произойдет. Поэтому я и отправил туда Ирема.

Седой вздохнул и пару раз качнулся с пяток на носки, о чем-то размышляя.

– Предчувствия обманчивы. Но, может быть, в твоем вмешательстве действительно была какая-то необходимость, и в итоге пользы от него окажется гораздо больше, чем вреда… Я попытаюсь это выяснить. А ты пока читай трактат.

– Слушаю и повинуюсь, – хмыкнул император. И тут же вынужден был признаться самому себе, что это было шуткой меньше чем наполовину. Его посетитель всегда обходился с Валлариксом так, будто тот был его учеником или вассалом. Императору легко было представить, как Светлый точно так же разговаривал с его отцом, а еще раньше – с дедом или прадедом. Потому что Светлый был вне времени. Он приходил из ниоткуда, вмешивался в те дела, которые считал первостепенно важными, и игнорировал все остальное. Он не давал советов, зато не скупился на распоряжения. Иногда он появлялся во Дворце на полтора часа, а после исчезал на годы, даже на десятилетия. И только изредка задерживался здесь на пару дней. Но никогда еще на памяти Валларикса седой не пользовался его гостеприимством целую неделю кряду.