– Я… – Тихомиров хотел что-то сказать, но потом молча встал и убрал тетрадь в сейф. – Хорошо, я сегодня же лично передам записи куда надо и прослежу за ходом эксперимента. Раз уж ты курируешься нашим управлением, то и отвечать нам. Уверен, шеф согласится, слишком уж заманчивые перспективы маячат, если получится. И да, с Митрофановым я поговорю.

– Не стоит, – отмахнулся я, – там вроде никаких сложностей не предвидится пока, но если что, тогда, конечно, обращусь. Вы лучше передайте начальству насчет кроликов. И если уж хотите чем-то наградить, то лучше предоставьте мне максимально мощный и защищенный сервер в своем центре. Есть у меня одна задумка, светить которой тоже не стоит, однако перспективы на уровне тех же батарей.

– Ты… блин, вот не живется тебе спокойно. – У капитана даже слов не было, чтобы описать ситуацию и свои мысли по отношению ко мне. – Что там за хрень еще придумал? Не могу же я к командиру прийти и сказать, так, мол, и так, а давайте Чеботареву сервер подарим в нашем центре, он там чего-то придумал, оно, может, рванет, а может, и нет.

– Логично, – я почесал в затылке, размышляя рассказывать о нейросетях или нет, и решил, что рановато, за такое точно упекут. – Тогда ладно, проехали.

– Ни хрена не ладно! – вдруг вспыхнул Илья Демидович. – Ты думаешь, это тебе игры?! Да ты хоть понимаешь, сколько людей можешь подставить своими штуками?! Сколько уже задействовано, кто проверяет твои идеи?! При этом ты говоришь о свободе, но пытаешься чего-то мутить. Ты не понимаешь, что так делаешь себе только хуже?!

– А что вы от меня хотите?! – тут уже я поднялся в ответ. – Что я, блин, должен вам сказать?! Тут, сука, живешь как на вулкане, шаг влево, шаг вправо и хана, в лаву с головой. А прыжок считают попыткой улететь и стреляют на поражение!!! Могу я на все забить и жить, как обычный человек? Да запросто! Плевать мне и на песни, и на все остальное. Открою маленькую конторку, буду ковыряться помаленьку, клепать какие-нибудь программки на продажу. С голоду не помру.

– Сядь! – рявкнул на меня чекист. – Ты уже вляпался по самые яйца, заднюю давать поздно! Так что сел и подробно объяснил, что ты там делаешь и зачем тебе защищенный сервер. А я в рапорте укажу полное добровольное сотрудничество и мнение, что при минимальном надзоре твоя деятельность более продуктивна.

– Как вляпался, так и отляпаюсь, – я огрызался, чувствуя, как внутри закипает злость. – Сложно, что ли, взять и на все забить? По большому счету я только Шилову должен, но с ним уже песнями рассчитался. А с вами сотрудничаю на добровольных началах, просто потому что люблю свою родину, как бы пафосно это ни звучало. Но строить меня не надо. Я ведь не шутил по поводу того, что умирать легко. Раз и все. Никаких тебе тоннелей со светом в конце, ничего такого. Я точно знаю. Маму только жалко. Единственный родной человек как-никак.

– Твою за ногу, – Тихомиров тяжело вздохнул, снова отпер сейф и вынул оттуда бутылку армянского коньяка и стакан, потом с сомнением посмотрел на меня и достал еще один. – Откуда только ты на мою голову взялся.

– Мы из тех ворот, что и весь народ, – я принял на четверть наполненную тару, покатал жидкость по стенкам, вдохнул аромат и только после этого отхлебнул. – Хороший коньяк! Настоящая Армения!

– Дерьма не держим, – довольно кивнул Илья и тоже хлебнул алкоголя. – А там, у себя… во снах, кем был-то?

– Не поверишь, собой и был, – я еще раз вдохнул запах, но пить не стал. – Чеботарев Семен Павлович, одна тысяча девятьсот девяносто четвертого года рождения, город Новосибирск Российской Федерации. Ровно через тринадцать лет после развала Союза Советских Социалистических Республик. А знаешь, кто первым кинулся дербанить еще не остывший труп страны рабочих и крестьян? Комсомольские вожаки и верхушка ЦК. Те самые партократы трепологи, которые ни хрена не умели делать, зато задалбливали постановлениями съездов и собраниями сочинений вождей. Комитет к тому времени выхолостили, они уже лет сорок как не имели права работать по партийному руководству, только с разрешения ЦК, а сам понимаешь, ворон ворону глаз не выклюет. Сажали только тех, кто совсем зарвался, да и то пара показательных процессов, не более.