– Всё давно готово, – ничуть не испугалась отцовского гнева тётя Криста, одна из многих, кто искренне за меня порадовался. – Прошу к столу! Пошли, Семён, а то тебя затеребят. Садись, покушай.

Но поесть мне не дали. Дед Николай приволок-таки газету, и я наконец смог прочитать, чего там написали. Номинантам на Сталинскую премию было отведено несколько разворотов. Я пробежался по тексту, отмечая, что в список вошли не только отдельные учёные или артисты, но и целые предприятия и научно-исследовательские институты. Хотя точнее было бы сказать, их коллективы, задействованные в конкретном изобретении или научном открытии. Ну, или в съёмках фильма, за кино тоже давали премию.

Номинантов набралось немало. Человек пятьдесят, пополам за научно-технические открытия и за культуру. Некоторым было посвящено пара абзацев, а вот кое о ком было дано развёрнутое представление, из чего я сделал вывод, что эти номинанты точно получат премию. Впрочем, могло быть и строго наоборот, типа публикация в газете – это утешительный приз, не знаю, я вообще не разбирался в таких тонкостях, однако представлял, какая борьба сейчас идёт в научных кругах и министерстве культуры. Деньги-то на кону стояли приличные, даже за третью степень давали двадцать пять тысяч рублей. Две кооперативные квартиры или трёшка и хорошая машина, может, даже иномарка. Уж у лауреата точно будет возможность отовариться дефицитом, я в этом не сомневался.

Меня интересовала не только собственная персона, но и ещё кое-кто, однако я не сумел найти упоминаний о новых аккумуляторах или чём-то подобном. Была пара номинантов за физику, но я бы поставил за тех, чьи достижения скрыты. Их нашлось аж трое и, кроме краткой биографии и строчки «За специальные работы», никаких данных больше не имелось. Уверен, сейчас все разведки мира накручивают хвост своим агентам, чтобы узнали всё что можно и что нельзя об этих людях, а коллеги Сикорского готовятся их ловить. Короче, все при деле.

Себя я нашёл в самом конец. Не последний, ещё пара человек оставалось, какие-то артисты, фамилий которых я не знал, но всё же расположение намекало, что номинировали меня по политическим мотивам, ради пропаганды. Мол, молодым везде у нас дорога, вот посмотрите, мы даже шестнадцатилетнего сопляка готовы выдвинуть, если он чего-то добился. А, судя по представлению, сделал я немало.

Разработки в области программного обеспечения вычислительной техники, многочисленные изобретения и рационализаторские предложения, направленные на улучшения существующих технических решений, и даже создание системы переработки пластикового вторсырья, которую поддержали на городском уровне. Короче, написали много и непонятно, особенно учитывая кондовый язык партийной номенклатуры. Там от формулировок скулы сводило почище чем от лимона, но зато сразу становилось понятно, что я не проходимец какой-то, нужное дело сделал, за что меня и облагодетельствовали. Денег не дадут, но в газете отметили, можно на стену повесить и внукам показывать.

– И чего ты такого изобрёл, что тебя на премию выдвинули? – Вопрос этот терзал многих, но задала его двоюродная тётка, Екатерина Николаевна, приехавшая с дочерью, зятем и внуком. Сама она вроде в каком-то НИИ работала, но звёзд с неба не хватала, отчего и смотрела на меня с явной неприязнью, как на выскочку, внезапно опередившего её, много лет работающую над проектами, но высоких наград так и не получившую. – Не за эти же твои поделки из пластиковых бутылок. Или КГБ постаралось? Зачем-то же ты им нужен. И не только им.