– Имя?

– Элевтериос Стефанидис.

– Место рождения?

– Париж.

Чиновник поднял голову.

– Паспорт.

– Все погибло в огне. Я потерял все свои документы. – Левти сжал губы и резко выдохнул, как, по его наблюдениям, это делали французы. – Посмотрите, что на мне. Я лишился всех своих костюмов.

Чиновник криво улыбнулся и поставил печать.

– Проходите.

– Со мной еще жена.

– Полагаю, она тоже родилась в Париже?

– Естественно.

– Как ее зовут?

– Дездемона.

– Дездемона Стефанидис?

– Да. У нее та же фамилия, что и у меня.

Когда он вернулся с визами, Дездемона была не одна. Рядом с ней на чемодане сидел мужчина.

– Он пытался броситься в воду. Я еле остановила.

– Они не умеют читать. Они неграмотные, – повторял обезумевший окровавленный мужчина с перевязанной рукой.

Левти попытался найти рану, но так и не смог. Он размотал серебристую ленту, которой была обмотана его рука, и отшвырнул прочь.

– Они не смогли прочитать письмо, – повторил мужчина и посмотрел на Левти – тот сразу же узнал его.

– Это опять вы? – изумился французский чиновник.

– Мой кузен, – промолвил Левти на чудовищном французском. И чиновник поставил штамп еще на одну визу.

Моторная лодка доставила их на корабль. Левти держал доктора Филобозяна, который норовил броситься в воду и утопиться. Дездемона открыла свою шкатулку и развернула яйца шелкопрядов, чтобы посмотреть, что с ними делается. Рядом по черной воде плыли люди. Те, что были живы, взывали о помощи. Прожектор высветил мальчика, взбиравшегося по якорной цепи боевого корабля. Но моряки вылили на него солярку, и он соскользнул вниз.

Трое новоявленных граждан Франции взирали с палубы «Жана Барта» на горящий город. Пожар продолжался еще три дня и был виден с расстояния в пятьдесят миль. Моряки ошибочно принимали поднимавшийся дым за гигантский горный кряж. В стране, куда они направлялись, уничтожение Смирны не сходило с первых полос два дня, пока его не затмило дело Холлса – Миллс (тело протестантского священника Холлса было обнаружено в спальне привлекательной хористки мисс Миллс). Полковник военно-морского флота Соединенных Штатов Марк Бристоль, обеспокоенный тем, чтобы сохранить американо-турецкие отношения, выпустил пресс-релиз, в котором утверждал, что «количество погибших вследствие убийств, пожаров и казней определить невозможно, но их общее число не превышает двух тысяч». Американский консул Джордж Хортон назвал бо́льшую цифру. Из четырехсот тысяч христиан, проживавших в Смирне до пожара, к первому октября осталась ровно половина. Хортон разделил это число пополам и назвал число погибших – сто тысяч.

Якоря были подняты. И палуба задрожала под ногами, когда двигатели эсминца дали задний ход. Дездемона и Левти глядели на удалявшуюся Малую Азию.

Когда эсминец проходил мимо «Железного герцога», английский военный оркестр заиграл вальс.

Согласно древней китайской легенде, однажды, в 2640 году до Рождества Христова, принцесса Ши Линь-цзы сидела под тутовым деревом, когда вдруг к ней в чашку чая упал кокон тутового шелкопряда. А когда она попыталась вытащить его, то заметила, что кокон начинает раскручиваться в горячей жидкости. Принцесса отдала один конец нити своей служанке и велела ей выйти. Служанка вышла из покоев принцессы во двор, затем миновала дворцовые ворота, и только когда удалилась от Запретного города на полмили, нить закончилась. (На Западе эта легенда, слегка мутировав за три тысячелетия, превратилась в историю о физике и яблоке. Впрочем, смысл остался тем же: великие открытия, будь то шелк или сила земного притяжения, всегда сваливаются с неба, и делают их люди, бездельничающие под деревьями.)