Опрокинув рюмку в рот, я с тоской посмотрел на пустой стакан, а затем перевёл взгляд на бутылку.

– Вот ведь… Валерич, блин! – ухмыльнулся я. – Как раз тех самых трёх рюмок и не хватило.

Я немного посидел в раздумьях, идти в магазин за ещё одной или ну его на фиг? Желание надраться в слюни так никуда и не исчезло, но шлёпать по апрельским лужам – лень. Может, в такси позвонить, попросить, чтоб привезли? Как вариант, можно ещё Коляна набрать. Он и бутылку принесёт, и компанию составит. Тем более что давно уговаривает меня посидеть. Нет. Никого видеть не хочу, проще самому дойти.

Куртка послушно легла на плечи, кепка – на голову. Я похлопал себя по карманам и, усмехнувшись, вытянул из правого рваные перчатки, которые сразу полетели в ведро. Чертыхнувшись, прямо в ботинках прошёл до стола, подхватил пульт, выключил телевизор и сунул в карман телефон. Затем снял с гвоздя у двери ключ и выбрался на улицу. Накинув навесной замок, защёлкнул его и снова выругался, потому как оставил на столе сигареты. Однако возвращаться тоже плохая примета, а потому делать этого я не стал.

И да, после такого я с полной уверенностью заявляю, что не считаю себя суеверным. Просто так повелось, а я зачем-то это всё соблюдаю.

Приподняв воротник, чтоб не продуло шею, я зашагал в сторону магазина, периодически перепрыгивая через грязные лужи. В супермаркет тащиться лень, хоть там и бухло подешевле.

Здесь неподалёку есть районный магазинчик, в котором кроме пива, майонеза и двух видов колбасы вечно ничего не бывает. Вряд ли он приносит хоть какой-нибудь доход, но Надька всё равно его держит, может быть, потому, что больше ничего не умеет. Да и жалко, наверное, столько сил и времени на него потратить, чтобы впоследствии всё бросить.

Колокольчик над дверью звякнул, оповещая хозяйку о появлении покупателя. Впрочем, сейчас это было не нужно, ведь она находилась за прилавком и отпускала какой-то пенсионерке колбасу.

– И конфеточек мне вон тех завесь, граммов сто. – Старушка указала скрюченным пальцем за спину продавщицы.

– Привет, Надюх! – Я махнул ей рукой.

– Ты чё это? – усмехнулась та. – Никак, отмечаешь чего?

– Да какое там, – поморщился я. – Так, от скуки для…

Бабка окинула меня нехорошим взглядом, будто я ей денег задолжал.

«Ну да, выгляжу я помято, не Ален Делон, да ты и сама не первой свежести уже. Того и гляди, моей клиенткой станешь», – промелькнуло в голове, но вслух я сказал совсем другое.

– Здрас-сь, – состроив ехидную рожу, произнёс я и слегка поклонился.

– Здрасьте, забор покрасьте, – огрызнулась старушка. – Отойдите подальше, от вас вином пахнет.

– А мертвечинкой не несёт? – продолжил ехидничать я.

– Серёж! – строгим голосом одёрнула меня продавщица. – Триста шестьдесят два рубля с вас.

Бабка молча протянула ей пятьсот рублей и снова недобро на меня покосилась. Надюха быстро нащёлкала ей мелочь из кассы, старушка аккуратно ссыпала её в кошелёк, и вскоре над дверью звякнул колокольчик.

– Ты чё мне покупателей кошмаришь?

– Да она сама кого хочешь напугает, – хмыкнул я. – Вон как зыркает, небось, ведьма какая.

– Чего тебе?

– Дай щеночка.

– Что за повод-то? – Тем не менее она обернулась и сняла с полки чекушку водки. – Пойдёт такая?

– Да мне лишь бы горела.

– Давно тебя что-то не видно было.

– Дела, – важно ответил я. – Сколько с меня?

– Сто девяносто.

– На, – припечатал я к прилавку двести рублей. – Сдачу себе оставь.

– Ну спасибо, вот ува́жил так ува́жил.

– Красивая ты баба, Надюх, – с придыхом произнёс я.

– Ага, красивая, только вот замуж никто не берёт, – захохотала в ответ она.