Да и радость от завершения охоты имела горький привкус. Нельзя было отмахнуться от большого количества раненых и убитых. Прибавить к этому, что пропали три тролля…

Поэтому было много вина, которое возбуждало не веселье, а скорее усиливало глухое раздражение от того, что всего один маг мог нанести такой урон, и сурма-йя вели себя, как хозяева жизни.

Я же была рада, что Йотун вернулся невредимым, и испытала огромное облегчение, что все на время прекратилось. Дьярви явно не планировал возвращаться, он все дальше уходил в пещеры. Мертвяк был измотан и ранен, но на его губах то и дело возникала злая улыбка. У него был вид человека, добившегося своего.

Йотун пришел к раненым и произнес короткую, но проникновенную речь, в которой воздавал должное мужеству и умению каждого мага. Я могла наблюдать за Гельдом, который выглядел гораздо лучше по сравнению с минувшим вечером. Он как будто успокоился и больше не заговаривал о Дьярви.

Только ореховые глаза внимательно следили за Йотуном.

– Не слабый противник. И когти острые, – с ухмылкой сказал он. – Не чета моим. – Он продемонстрировал свою большую кисть. – Да и зубы тоже… очень необычный маг.

Йотун серьезно кивнул, но не поддержал тему. Тем более его отвлек целитель Ньёд.

– Ваша яло эманта оказала мне неоценимую помощь с ранеными. – Тролль помолчал, а потом улыбнулся. – При должном обучении она бы могла вступить в орден целителей, освоив несколько нехитрых, посильных женщине заклинаний.

Йотун искоса взглянул на меня.

Я подумала, что он может рассердиться, но он, наоборот, привлек меня к себе, задумчиво поглаживая по спине:

– Да… – сказал он, – весьма вероятно. Небезразличие к чужим страданиям делают ей честь.

– Свойство, больше подходящее благородной тролльчанке, – серьезно заявил Ньёд.

Мне хотелось сказать, что люди разные, но Гельд, к счастью, меня опередил.

– Силы магии! Ты же хронист, Ньёд… и неужели после всего того, что ты видел и записывал, ты серьезно веришь в то, что мы отличаемся от людей? Я бы сказал, что и от зверей-то мы не слишком далеко ушли.

Ньёд покачал головой:

– Кажется, обезболивающее заклинание перестает действовать, от этого в теле появляется избыток желчи.

Он отвлекся на Гельда, накладывая руки ему на грудь.

– Идем, – сказал Йотун и повлек меня за собой.

Мы вышли за пределы лагеря и вошли в лес.

Я коснулась обугленного ствола дерева, тоже ранение от боевого заклинания. Умрет ли этот великан, росший не одну сотню лет, или все же продолжит расти вопреки всему?

Я подняла глаза на Йотуна, его профиль был словно высечен из камня. Наконец-то мы остались наедине.

Мое сердце болезненно сжалось от полноты охвативших меня чувств.

– Ты его видел, – сказала я, сжимая ладони в кулаки.

Он резко повернулся.

– Ты сказала правду, – прозвучало почти как обвинение.

Я тихо рассмеялась.

– Ты как будто разочарован, что я не оправдала ваши предрассудки касательно лживости людей.

– Вовсе нет. Но я удивлен… мягко скажем.

– Тем, что мертвецы действительно оживают?

Йотун усмехнулся.

– Да уж.

– Но теперь законы магии, которые ты так хорошо знаешь, разрушены?

Это мысль мне показалось до ужаса смешной.

– До основания, – с напускной суровостью подтвердил Йотун.

Он сделал шаг, сокращая расстояние между нами. Его взгляд был темным, но на дне глаз плясали веселые искорки. Мне захотелось коснуться его, почувствовать тепло его губ на своих губах. Я не хотела думать о тех магах, которые лежали холодные и неподвижные, укрытые мешковиной в темных кровавых пятнах. Они никогда не засмеются, ничего не почувствуют. Среди них мог быть он…