Из-под простой деревянной двери, обитой кожей «молодого дерматина», немилосердно дуло. Я наклонилась. Щель такой ширины, что входит почти вся моя ладонь. Наверное, зимой жильцы тут в валенках тусуются.

Внутри явно никого нет. На звонки никто не ответил, а на стук выглянула соседка справа и недовольным голосом рявкнула:

– Чего дверь колошматите? Нинка уехала.

– Куда?

– А бес ее знает, – пожала жирными плечами соседка.

Лицо дамы покрывал ровный слой крема, волосы накручены на допотопные бигуди, а из приоткрытой двери ее квартиры несло смрадом. Скорей всего на ужин варили сдохшую кошку.

– Куда-то в Подмосковье, – продолжала сообщать соседка, – сказала, отдохнуть хочет. Только вот от чего? Ни детей, ни мужа, ни работы…

– Но ведь у Нины Вагановны дочка, – удивилась я, – Верочка…

– Вы кто ей будете? – проявила бдительность баба.

Вздохнув, я вытащила французский паспорт.

– Вот, приехала из Парижа, привезла посылку.

– Ну надо же, – всплеснула руками собеседница, – из самого Парижа? А как здорово по-русски говорите! Из эмигрантов небось?

Я кивнула.

– Передачка где?

– В машине.

– Уезжаете скоро?

– Завтра.

– Меня Зоей зовут, – неожиданно потеплела тетка, – несите свою посылочку, передам Нине.

– Нет, – ответила я твердо, – велено лично вручить.

– Вы мне не доверяете? – возмутилась Зоя. – Можете не сомневаться, глядите.

И она сняла с вешалки небольшой брелочек.

– Нинуська всегда ключики у нас оставляет, на всякий случай.

– Давайте откроем и положим посылку на стол, – предложила я.

– Интересное дело, – возразила тетка, – сама мне боишься оставить, хоть я и знакома с Нинкой полжизни, а тебя в квартиру впусти!

– Сделаем так, – мирно предложила я, – откроем Ниночкину квартирку, вместе зайдем, и вы посмотрите, как я кладу передачу…

– Ладушки, – согласилась тетка, – пусть будет по-вашему, несите.

В багажнике у меня валяется пара коробок. Я вытащила одну, подобрала на дороге булыжник, обернула его парой грязных тряпок, сунула в картонный ящичек из-под босоножек и запихнула в пакет.

Зоя по-прежнему стояла в дверях.

– А чего там внутри? – поинтересовалась она, ковыряясь в замке.

– Книги.

– Ну и ерунду вы из Франции тащили, – резюмировала Зоя, распахнув шаткую створку, – у ней и так книг-то девать некуда.

Я вошла в маленькую, пахнущую затхлостью прихожую и присвистнула. Вот уж в чем здесь не нуждаются, так это в печатной литературе. Все стены крошечного тамбурчика и небольшого коридорчика увешаны полками.

Впрочем, и в комнате такая же картина. Повсюду, куда падает глаз, виднеются тома, томики и томищи. Чего здесь только нет! Произведения классиков: Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Гёте, Гейне. На других стеллажах менее известные, но тоже гениальные: Брюсов, Баратынский, Одоевский, Вяземский…

Обстановка поражала простотой, если не сказать бедностью. Старенький потертый диван, такие же стулья, продавленные кресла. Диссонансом «звучал» компьютер с хорошим большим монитором.

Провожаемая бдительным взглядом Зои, я водрузила коробку с «подарком» на письменный стол и, ткнув пальцем в сторону коридора, с ужасом произнесла:

– Глядите-ка, мышь!

– Где? – взвизгнула соседка и резко повернулась к двери.

Этого мгновения хватило, чтобы спрятать в карман курточки небольшую записную книжечку, лежавшую возле компьютера.

– Господи, – всплеснула руками Зоя, – вот что значит первый этаж. И крысы, и мыши, и тараканы – все наши. Зимой – холодно, летом – комары, нора какая-то, а не квартира.

Отъехав несколько кварталов, я вытащила свой трофей и принялась внимательно изучать страницы. Телефонов мало. А те, что есть, принадлежат в основном врачам. На страничках обнаружила координаты гинеколога, стоматолога, психоневролога, кардиолога, гастроэнтеролога… Целая поликлиника! Устроившись поудобней, принялась звонить по номерам, перед которыми стояли просто фамилии. Тут же выяснилось, что Сергачев – плиточник, Ковалева – маляр, а Козлова – штукатур.