– Вы помните свою няню?

– Да. Она присматривала за мной, пока мне не исполнилось пять лет. Вырезала уток из бумаги. Она была на корабле. Помню, она ругалась, когда капитан поцеловал меня и я заплакала из-за его колючей бороды.

– Это очень интересно, моя дорогая. Дело в том, что у вас в памяти смешались два путешествия. Во время одного у капитана была борода, а во время другого у него было красное лицо и шрам на подбородке.

Гвенда задумалась.

– Да, пожалуй.

– Мне представляется вполне вероятным, – продолжила мисс Марпл, – что после смерти матери отец сначала привез вас в Англию и вы некоторое время жили в этом доме, в «Хиллсайд». Вы говорили, что почувствовали себя как дома, едва переступив порог. И комната, которую вы выбрали в качестве спальни, могла быть вашей детской…

– Она и была раньше детской. На окнах сохранились решетки.

– Вот видите? Она была оклеена обоями с васильками и маками. Детские впечатления прочно фиксируются в памяти. Я прекрасно помню фиолетовые ирисы на обоях в своей детской, а их заменили, когда мне было всего три года.

– И, наверное, поэтому я сразу подумала о домике для кукол и шкафах, где хранились игрушки?

– Да. И ванная комната. Ванна, отделанная красным деревом. Вы говорили, что, как только увидели ее, представили, будто в ней плавают утки.

– Действительно, – задумчиво произнесла Гвенда, – я словно с самого начала знала, где что находится – кухня, шкаф для белья, все остальное. И что в гостиной есть дверь, которая ведет в столовую. Но ведь это просто невозможно, что я, приехав в Англию, купила дом, абсолютно идентичный тому, в котором жила много лет назад!

– Это вовсе не невозможно, моя дорогая. Это просто удивительное совпадение – а удивительные совпадения порой случаются. Ваш муж хотел поселиться на южном побережье, во время поисков подходящего жилья вам попался на глаза дом, всколыхнувший воспоминания и, в силу этого, показавшийся привлекательным. Он имел подходящие размеры, и за него просили разумную цену, поэтому вы купили его. Нет, это отнюдь не так уж фантастически невероятно. Думаю, будь это просто, что называется, возможно, справедливо, дом с привидениями, ваша реакция на него была бы совершенно иной. Но у вас, по вашим словам, не возникало ощущения насилия или отвращения до того самого момента, когда вы начали спускаться по лестнице и бросили взгляд вниз, в холл.

На лице Гвенды вновь появилось испуганное выражение.

– Вы хотите сказать, что… что Хелен… что это тоже правда? – спросила она, запинаясь.

– Думаю, да, моя дорогая, – спокойно ответила мисс Марпл. – Придется признать: если все остальное – воспоминания, то и это – тоже воспоминание.

– Значит, я действительно видела тело убитой… задушенной женщины, лежавшей там?

– Вряд ли вы осознавали, что она задушена. Это было навеяно сценой из вчерашнего спектакля и соответствовало вашему взрослому восприятию того, что может означать синее, искаженное гримасой лицо. Ребенок наверняка понял бы, что такое насилие, смерть, зло, и связал бы эти понятия с определенным набором слов – ибо убийца, вне всякого сомнения, действительно произнес их. Для ребенка это явно стало бы сильным шоком. Дети – странные существа. Если их что-то сильно пугает – особенно то, что им непонятно, – они не говорят об этом. Потом они вроде бы забывают о пережитом, но это впечатление укореняется в памяти.

Гвенда тяжело вздохнула.

– И вы считаете, это произошло со мной? Но почему тогда я ничего не помню об этом сейчас?

– Нельзя помнить по заказу. И очень часто, когда человек пытается что-то вспомнить, у него ничего не получается. Но я считаю, есть определенные свидетельства того, что это действительно произошло. Например, рассказывая мне о ваших вчерашних переживаниях в театре, вы очень интересно выразились. По вашим словам, вам казалось, будто вы смотрели «