Тервальд вступил в галерею в полной тишине, ноне успел порадоваться деликатности придворных, как одна из юных воспитанниц тихо осведомилась:

– Ну и где избранница?

И вроде кротко спросила и ничего обидного не произнесла, но слух короля, привыкшего за три дня распознавать эмоции по едва заметным ноткам, уловил в нем и ядовитое ехидство и злое торжество.

Копившееся несколько дней раздражение и разочарование рванули мощным потоком, снесли к лешим все моральные щиты и запреты и взорвали короля справедливым возмущением.

– А с какой стати, вы, леди, решили, будто я выбираю невесту? – прошипел он разбуженной по весне коброй.

Огромной такой, королевской.

– Ну это же очевидно, – заявила она уверенно, дерзко глядя королю в глаза, – Вам исполнилось двадцать семь лет и вы имеете право жениться по своему выбору.

– А прежде не имел? – даже опешил Тервальд, подозрительно рассматривая хорошо известную ему совсем юную, лет восемнадцати, не более, девицу.

Леди Вильгельмина де Беркуа, чтица старшей фрейлины его матушки и одновременно единственная дочь маркиза Филиппо де Беркуа, одного из самых богатых лордов Агерна. И разумеется, в должности чтицы она никогда не нуждалась и никаких книг никому не читала. Просто пожелала жить во дворце, и папаша это устроил.

Но король заинтересовался странной девицей вовсе не поэтому. Слишком часто натыкался в залах и галереях на ее фигуру, чтобы не обратить внимания на унылое, почти тоскливое выражение птичьего личика. Словно у нее что-то постоянно болит. Тервальд даже как-то направил к ней лекаря, вспомнив про несчастную, когда тот залечивал ему полученную на тренировке царапину.

И тот доложил, что она здорова, как гвардеец.

Его величество тогда просто пожал плечами и напрочь забыл про чтицу. Мало ли какие у нее причины ходить с кислой рожицей?

– Прежде Вам следовало спросить совета, – пояснила она снисходительно, – и получить разрешение. А теперь можно быстренько жениться безо всяких пояснений.

– А зачем мне вообще нужно так скоропалительно жениться? – Никак не мог понять Тервальд хода ее мыслей.

– Ну вам же уже столько лет! – слегка покраснев, с досадой выдохнула она. – мне объяснили, что мужчинам очень трудно жить столько лет без женщин!

– Без женщин?! – его величеству показалось, что он ослышался или не так ее понял, но чей-то истеричный смешок подтвердил правильность его догадки.

Тервальд окинул бдительным взором притихших невольных зрителей, прячущих взгляды и улыбки, и начал понимать, кто был виновником его трехдневного паралича. И предательства хорошо обученной телохранительницы.

– Ну королям же не позволительно расхаживать по разным сомнительным заведениям, – с сочувствием добила его леди Вильгельмина.

– О-оо… – всхлипнула одна из дам, подавившись смехом, – простите… ваше величество…

Ответить Тервальд не успел, тонко хрюкнул советник по торговле, и сложился в поясе, пытаясь замаскировать хохот деланым кашлем. Почти в тот же миг хлопнув себя ладонями по крепким бедрам, взорвался жизнерадостным смехом командующий королевскими войсками, генерал Дрежатир. И словно распахнул пресловутую дверь вседозволенности.

Хохотали все. Задыхаясь, ржали мужчины постарше, тонко повизгивали пажи и курьеры, дамы стирали белоснежными платочками выступившие от смеха слезы, юные чтицы прятали лица в ладонях и распахнутых книгах.

Королева старательно прикрывалась резным веером слоновой кости, Раяна сосредоточенно нюхала букет нарциссов, утонув в нем почти по макушку. Давился едва сдерживаемым хохотом Шэд, обычно прекрасно владевший лицом.