– А когда вы возвращаетесь в Лондон?

– Через три недели.

– Так. – Он не смог скрыть разочарования.

Джеймс последовал за нею в прихожую, размышляя над тем, что бы такое предпринять, чтобы остаться. Николь проводила его до входной двери.

Джеймс выпалил:

– Я бы хотел предложить регулярно встречаться – как мужчина с женщиной. Я не беден, у меня…

– Доктор Стокер, пожалуйста… – Николь опустила глаза. – Я – не уличная девка и никогда ею не была.

Оплошность. Сердце Джеймса бешено забилось. Он не должен был делать поспешных выводов. Теперь надо как-то исправлять положение. Стокер не мог составить ни одной связной фразы, предполагавшей подходящее объяснение.

– Я прошу у вас прощения, – пробормотал он заикаясь. – Я не должен был этого говорить.

Николь подняла руку и закрыла своей ладонью его рот. Он немедленно замолчал.

Они стояли в сумерках коридора, и Джеймс вдыхал аромат ее руки. Она не была надушена, а пахла просто и естественно. Он измерял длительность ее прикосновения биением своего сердца. Сколько ударов она прикасалась своей рукой к его губам?

Не выдержав, он взял ее руку, повернул к себе тыльной стороной и прижал к своим губам.

Николь испуганно вскрикнула и хотела отдернуть руку. Джеймс схватил ее за запястье. Ее рука напряглась. Она скользнула кончиком языка по губам и уставилась на него. Стоя в непосредственной близости от его губ, не в силах высвободить свою руку, Николь отпрянула.

Он пробормотал:

– Вы отчего-то печальны, я хочу помочь.

– Вы пришли не за этим.

– Нет, – согласился он. – Я пришел потому, что вы самая естественная, интересная, образованная, прелестная женщина, какую я когда-либо встречал. Я назову вам тысячу причин, по которым вы мне нравитесь. Скажите, что сделать, чтобы добиться вашего расположения…

Она снова рассмеялась:

– О, вы опасны. Так откровенны, романтичны и нахальны.

– Чего вы хотите? – спросил он. – Скажите мне.

Николь поджала губы и нахмурилась. Она спросила:

– Вас интересует моя цена?

– Хорошо, какова ваша цена?

Она расхохоталась, после чего ответила, чуть заикаясь:

– Я… не имею цены. – Высвободив руку, она отступила в тень коридора, сделала глубокий вдох и затем медленно, с расстановкой выдохнула: – Доктор Стокер…

– Джеймс, – поправил он ее.

– Хорошо, Джеймс. Не оценивайте меня. Я уже сделала выбор в своей жизни. Если понадобится, я сделаю его еще раз. Я всегда делаю правильный выбор…

Он пробормотал:

– Выберите меня.

Николь энергично покачала головой и ответила:

– Только ради интереса я хочу вас спросить: как вы будете ухаживать за, – она негодующе фыркнула, – «подарком на день рождения принцу Уэльскому»? Без принуждения, без смущения, не навредив своей карьере? Игнорируя людей, недолюбливающих меня…

– Я люблю вас и не стану смущаться. Более того, те немногие люди, которые узнают об этом, будут считать меня наглым и искушенным. В крайнем случае жизнерадостным. – Он рассмеялся.

– О дорогой, – сказала Николь и посмотрела в сторону, но он успел прочесть на ее лице впечатление, которое произвели его слова: слегка ироничная улыбка, смущение и цинизм, которого он не думал увидеть. – Так вот какого рода ухаживание вы предполагали? – Она раздраженно хмыкнула, дав понять, насколько их взгляды расходятся. – Я больше ничего не делаю тайком или украдкой, доктор Стокер. Я все делаю так, чтобы меня нельзя было обвинить в грехе. Что я любила в своем муже, почему я вышла за него замуж, – так это потому, что он любил меня при свете дня, открыто перед всеми. Я этого достойна.

Николь не повернулась к нему, так что он не мог разглядеть ее лица, но в голосе слышалось разочарование, которое невозможно было замаскировать. Она сказала: