Дежурный, лишь только завидев распухшую руку злодея, которая так и торчала едва ли не под девяносто градусов, поднял хай, заявив, что не примет негодяя, пока ему не окажут медицинскую помощь. Что до пенсии ему осталось всего пять лет, и он намерен отработать их полностью, не рискуя выслугой лет и полагающимися ему льготами. А посему – рапорты на всех злодеев, протоколы задержания, досмотра и самое главное – не забыть указать, что злодей прибыл в отдел с уже поломанными конечностями, а другой – с выбитыми зубами и следами побоев на теле – если таковые имеются.

Злодеи, само собой, видя такое дело, тут же воспряли духом и начали качать права, обещая мне и всем, кто мне помогает, неминучую кару вплоть до отсидки на мусорской зоне. Однако тут же поняли свою ошибку после незаметных, но очень болезненных ударов в подреберье, вызвавших у них удивленные и жалобные стоны. Дежурный и его помощник, само собой, ничего такого не видели, о чем тут же сообщили злодеям, отправляя их в разные камеры (как я и попросил).

Затем вызвали «Скорую», а пока она ехала, я допрашивал раненого злодея, выясняя и занося на бумагу все подробности совершенного ими преступления. Того преступления, которое интересовало меня в первую очередь. Преступник каялся легко, взахлеб (стоило только потрогать его сломанную руку), рассказывая, что «тот лох» сам виноват, что не надо было ему так грубо отвечать, когда козырные пацаны попросили, в натуре, позвонить. Что его не хотели убивать, просто так вышло – темно же! А потом били еще несколько раз – чтобы не мучился. Ну зачем ему жить уродом? С проломленным черепом все равно останется полудурком! Вот ты бы хотел жить полудурком? Ну вот!

Деньги? А зачем деньгам пропадать? И кроссовки у него были козырные.

И вообще, виноват старший. Он и предложил заглушить лоха! И вообще, он страшный человек! Запугал! Про него еще много можно побазарить – чего он творит!

Побаразить подольше нам не дали. Прервала «Скорая», которая ехала до нас час с лишним, наконец-то добралась, и женщина-фельдшер с усталым, помятым лицом (спала, наверное), категорически заявила, что пациента нужно везти в травмпункт, чтобы наложить на руку гипс. А перед этим сделать рентгеновские снимки. Пришлось мне остановить допрос и ехать с уродом в горбольницу, так как на месте гипс накладывать отказались. После недолгого размышления решил ехать на своей. Нельзя было терять из виду слишком шустрого пацанчика – мало ли что он выкинет, когда я исчезну из поля его зрения. Усадил на заднее сиденье, приковав наручником за здоровую руку, и повез в больницу.

По дороге высадил Янека, хотя тот порывался ездить со мной и дальше. Ему, как ни странно, очень понравилось ночное приключение. Заводной парнишка, если его направлять в нужное русло, то лучшего оружия и представить трудно. Бесстрашный, как росомаха! И такой же опасный. Хороший все-таки я сделал выбор.

В больнице злодей вел себя тише воды, ниже травы, всячески вызывая к себе жалость врачей и санитарок, поглядывающих на кровавого тирана (меня) так, будто я был палачом в утро стрелецкой казни. Ну как же – такой хороший, тихий мальчик, а мент ему руку ломает! Звери! Сатрапы! Нелюди! Одно слово, мусора!

В конце концов я не выдержал косых взглядов и вкратце, в красках рассказал, что именно этот тихий парень совершил вместе со своими подельниками. И как получил свою травму. Тогда отношение контингента травмпункта переменилось на резко противоположное, и на злодея стали смотреть так, как он того и заслуживает. Делали-то все что положено, но без придыханий и жалостливых, участливых причитаний вроде: «Не больно? Ну, потерпи, потерпи!» Что, в общем-то, мне и было нужно. После бессонной ночи, мордобоя и окунания в мир злодеев терпеть еще и злобные ненавидящие взгляды от нормальных людей – это уже перебор.