– Да что ж они делают?.. Живодёры… Бедную лошадку бьют!.. – с ужасом перешёптывались собравшиеся в круг пираты. Многие не выдерживали, отворачивались, не в силах вынести душераздирающего зрелища, прикрывали лица руками. Из-под мозолистых ладоней выкатывались и стекали по обветренным щекам невольные слёзы.

– У-у-у, окаянные!.. Губернаторского каземату на них нет!.. – надрывно подвывала рядом с нами пожилая сгорбленная пиратка, волочащая за собой пушку на колёсиках.

– Извините, – спросил я у неё, – а нельзя ли их просто отругать, чтоб так больше не делали?

– И-и-и, родименький, да кабы можно было!.. Только где ж это видано, – дитяток несмышлёных моральному насилию подвергать… Не говоря уж о физическом. Ох, горюшко-то какое!..

– Ага. Кажется, понимаю. Гармония мира не стоит слезинки ребёнка…

– Ты что несёшь-та, родименький?.. Али с ума съехал?.. Какая ещё тебе фисгармония?.. То ж пиратские дитятки. Забидишь такого – забидишь и папашу. А уж пули в брюхо ребячья слезинка и впрямь не стоит!

Сквозь толпу протиснулся высокий статный пират. Завитые белокурые локоны его ниспадали на плечи, над губой топорщились щёгольские усики профессионального книжного злодея.

– Похититель Детей!.. Похититель Детей!.. – зашептались вокруг.

– Тук. Тук. Тук, – сказал он, скалой нависая над хулиганами. – Думаете, это прутик стучит по лошадке? Не-а. Он стучит в моё сердце. И если вы доведёте меня до инфаркта, то, клянусь своим добрым именем, я найду вашу школу, приду в ваш класс и обращу его в пепел… Урок выучен или нужно повторить?

Ребятишки медленно, словно в гипнотическом трансе закивали, попятились, а затем, отойдя на безопасное расстояние, с визгом бросились врассыпную. Похититель Детей мимоходом потрепал лошадь по шее и скрылся в таверне. Зеваки начали расходиться.

– Оно и верно, потехе время, а рому час! – наставительно сказал Крюк, подталкивая нас ко входу в заведение.

Внутри таверны густые клубы табачного дыма смешивались с дымом пороховым. Десятки лужёных глоток вопили песни и проклятия. Через равные промежутки времени десятки кружек разом поднимались, вплёскивали в глотки новую порцию рома и с грохотом опускались на столы.

Не без труда отыскали мы свободное местечко. Хотя, чего уж греха таить, я бы предпочёл, чтобы места нам тут не нашлось. Патрик, надо полагать, мою точку зрения разделял.

– Но потом, когда здесь закончим, – спросил он, – мы же пойдём на корабль?

– Да-да, – поддержал я, – мне тоже не терпится на него посмотреть.

– Корабль?.. Это какой ещё, забодай его медуза, корабль? – в глазах Крюка читалось абсолютное непонимание. – Вот уж послал морской дьявол абордажную команду умалишённых… Вам что, растреклятого воздушного шара мало было? Я что ж, по-вашему, похож на человека, готового хоть одну ногу поставить на палубу этих адских штуковин, которые то и дело норовят потонуть?..

Монолог его прервал ещё не старый, но уже отягощённый годами пират. Впрочем, невольное почтение к себе внушали не столько его седины, сколько жилистая фигура, бесчисленные шрамы на всех видимых частях тела и неукротимо-свирепый огонёк в глазу. Глаз второй скрывала под собой чёрная повязка.

– Добро пожаловать в таверну Весёлого Роджера Макроджера. Это, значится, я и буду. Сегодня у нас в меню кокосовый ром, ванильный ром и шоколадный ром. Рекомендую начать с…

– Ну наконец-то! – в свою очередь прервал его Крюк. – Давай, тащи всё сразу, там разберёмся.

Он нетерпеливо взмахнул рукой. Зацепил крюком сундучок. Тот опрокинулся со стола, замок его щёлкнул, крышка распахнулась, бумаги веером разлетелись по полу. Сидевший неподалёку Похититель Детей лениво потянулся, наколол один из листов на кончик ножа, брезгливо осмотрел… Живейший интерес вспыхнул вдруг на его лице. Словно кобра, метнулся он к остальным бумагам, жадно забегал глазами по строчкам.