— Да я давно твоей прислуге велела, — скорчила обиженную гримаску Света, но я видела, что она злится. На меня. Ой, мамо, да я же спать по ночам перестану теперь! Всё думать буду: а вдруг ко мне придёт мстить Светочка? Снова фыркнула, но шумный чайник заглушил этот звук. И нет, пусть не надеется Свето-Слава, чая она не получит. Я работаю на Гошу, а он ясно выразился: чаю ему. И никому больше.

— Всё, Света. Иди. Мне работать надо, — подытожил Гоша, садясь. — Яна, документы принесли?

— Принесли, Георгий Асланович, — сладко пропела я. — Договор и всё такое…

Подала ему крафтовый конверт. Гоша распечатал его, не обращая внимания на томно вздыхающую Свету, вынул бумаги и принялся сосредоточенно изучать их. Как только эта тайваньская коза уберётся, отберу у него. Путь дальше болеет, как белый человек, но пока…

— Ваш чай, Георгий Асланович, — я была сама любезность, подавая ему на откопанном в кухне подносе дымящуюся чашку ароматного напитка. Света вякнула:

— А мне?

— Простите, не было команды, — вежливо ответила я.

— Иди, Света, — повторил Гоша рассеянно.

— Даже чаю не предложишь?

— Ты не любишь зелёный, а белого у меня нет.

Боже, я бы уже давно свалила и больше никогда не вернулась бы, честное слово! Но некоторым всё как с гуся вода!

— Ничего, я могу и зелёный… — она скривила губки. Однако Гоша меня прямо удивил. Он рявкнул:

— Света, изыди, мне работать надо!

Тут я поняла, что начальству нужна помощь. Вспомнив работу в магазине, подошла и нежно, но твёрдо взяла девушку под локоть:

— Спасибо за ваш визит, Георгий Асланович обязательно вам позвонит. А пока… Ему нужно принимать лекарства, так что попрошу вас удалиться.

Света забыковала, но я тоже не пальцем деланая. К тому же полы матовые, мне в носках легче, чем ей на каблуках! Гостья была с лёгкостью выдворена в коридор с напутствием, как и полагается воспитанной прислуге:

— Хорошего дня, Святослава!

Дверь я на всякий случай заперла. Мало ли… И вернулась в гостиную разогревать обед. Прошлась на цыпочках походкой пьяного кузнечика, негромко приговаривая:

— Ах ах, меня зовут Яносла-ава, надеюсь, не слишком трудно запо-омнить! Кто самая зачётная тёлочка на райо-оне? Конечно, я, де-еточка, как ты смеешь сомнева-аться?! Да я тебе па-асть порву, морга-алы выколю, на вышитые поду-ушечки порежу!

За спиной хмыкнули. Я обернулась. Гоша улыбался себе под нос, но заметив мой взгляд, надел серьёзную морду лица и сказал:

— Подпиши договор, Яна. И вызови курьера, нужно все документы отправить в фирму.

— Будет сделано, шеф! — я даже козырнула, а потом подумала, что это, наверное, уже слишком. Хотя… Ну как не козырять, если распоряжения отдаются тоном армейского командира?

— И переведи факс с китайского.

Я поставила на стол поднос с тарелкой супа:

— А вы, пожалуйста, пообедайте.

Особо я выделила слово «пожалуйста», и Гоша посмотрел на меня очень внимательно. Ну очень-очень внимательно. Но стыдно мне не стало, как он, наверное, тайно надеялся. Я сгребла бумажки, нашла среди них свой трудовой договор и протянула руку за ручкой. Гоша вложил увесистый Паркер в мою ладонь, наши пальцы соприкоснулись. И я отчего-то смущённо отдёрнула кисть. Смутилась из-за собственного смущения. Села в кресло, злясь на покрасневшие щёки. Наморщила лоб, пытаясь прочитать первый пункт договора, но ничего не поняла. Внутри что-то лихорадочно сжималось и разжималось, но, какой это был орган, я не знала. Может, сердце, а может, душа, которой, говорят, не существует…

— Подписывай уже. Ты что, мне не доверяешь?

— Папа велел читать всё, что подписываю, — из вредности ответила я. — А то вдруг окажется, что это я вам платить должна…