Нет, я не буду больше о нём думать. Я закажу сладкий кофе и к нему — два пирожных. Три! И круассан. Это же французская пекарня. Сколько я читала о круассанах, шоссонах, эскарго… Да даже эклер — французское слово и французская сладость! Обожаю этот язык, он сам весь словно торт Наполеон!

Кстати, да. Я возьму и кусочек Наполеона. Прощай, фигура, здравствуй, целлюлит!

Утолив первый голод, я откинулась на спинку стула и услышала, как вибрирует телефон в сумке. Галка, небось. Хочет узнать, как прошёл мой первый рабочий день. Дерьмово прошёл, Галочка… Вытащив телефон из сумки, увидела незнакомый номер. Интересно, кто это?

— Алло? — ответила.

— Яна? Это менеджер агентства «Дружная семья». Вы мне ключи забыли вернуть!

— Я оставила их у клиента, — сказала, мгновенно разозлившись. — Это у вас такой специальный клиент, который никогда не платит за уборку? Так вот: заберите его себе, а я у вас больше не работаю.

— Ну и слава богу, — резко ответила менеджер. — Я позвоню клиенту и проверю. Всего хорошего.

И отключилась.

Я передразнила её:

— Фсиво халёсиво! Блин, ну вот только настроение поднялось, так нет, надо было этой… позвонить!

Бросив телефон обратно в сумку, я встала и пошла к стойке. Очень, очень срочно мне нужно ещё одно пирожное! Скользнув взглядом по ценникам, я зацепилась за один из них и прочитала: «Escargos». Прочитала несколько раз, пытаясь понять, что мне в нём не понравилось, и вдруг нашла ошибку. Причём такую… невинную. Можно предположить, что писавший ценник просто перепутал буквы. Продавец с улыбкой спросил:

— Что вам предложить?

— У вас тут… ошибочка, — ответила тихо, чтобы никто не услышал, кроме заинтересованного лица. — Вместо буквы «С» на конце нужно букву «Т».

— Ой, — сказал парень и покраснел пятнами. Схватил из витрины ценник и спрятал под прилавок: — Перепишем, спасибо большое!

— Не за что, — улыбнулась в ответ. — Дайте мне кусочек медовика, пожалуйста.

— Вот! — он взял щипцами рассыпчатый треугольник торта и протянул мне на тарелочке: — За счёт заведения, в благодарность за подсказку.

— О, спасибо! — я рассмеялась от удовольствия.

Сев за столик, подумала с удовлетворением, что этот медовик — первая оплата работы по специальности. Взяла бартером. Ничего, скоро и деньги будут. Обязательно!

До дома я добралась через пару часов. Воспользовавшись тем, что была в центре города, прогулялась немного по парку Искусств, разглядывая скульптуры, дошла до Москвы-реки и прошлась вдоль набережной к Крымскому валу, полюбовалась на вечерний город и на отблески фонарей в речной воде, и, вся успокоенная и умиротворённая, села в метро. В голове вертелись слова французской песни в исполнении Джо Дассена L’été indian (Бабье лето) , которую я переводила, когда учила язык.

Но эта песня сменилась другой, когда я поднялась на свой этаж и закопалась в сумочке в поисках ключей. Дежа-вю, дежа-вю… я это уже видела, это дежа-вю… Блин, и ведь не далее, чем вчера! Вытащила вместо своей связки ту, что дала мне менеджер агентства.

— О господи-и-и, — простонала, уткнувшись лбом в стену. — Да чтоб тебя, Гошенька, приподняло и опустило!

Нет, конечно, на самом деле я сказала совсем другие слова, но в приличном обществе их произносить не комильфо. А всё потому, что я кретинка и схватила не те ключи. Мои остались в квартире Гоши. И теперь мне надо туда ехать и меняться.

Я прямо представила сценку. Вхожу такая, вся деловая, а Гоша поднимает одну бровь, левую, и спрашивает: «Ты ещё что-то хочешь вымыть в моей гостиной, Яна?»

Тьфу ты!

Да всё равно. Ехать надо. Даже если не хочется… Как мама говорила, «через нехочу». Ладно, пусть Гоша ругается, пусть брови поднимает, опускает, мне параллельно.