Роза изо всех сил боролась со своей тревожностью, но иногда та брала верх. Она не понимала, отчего это случилось сегодня, но подумала, что мог сказаться стресс вчерашней вечеринки. Поскольку торжество знаменовало перемену, а Роза ненавидела перемены. Ей нравилось, чтобы все оставалось прежним, несмотря на то что ее логический ум говорил: жизнь устроена иначе.

Каждую неделю она старалась делать что-нибудь новое, просто чтобы привыкнуть к новым идеям, новым людям, новому окружению. Вчера она заставила себя заговорить с тремя гостями, которых раньше никогда не встречала, и ей это на удивление понравилось. Она вернулась домой победительницей, но сегодня чувствовала усталость и раздражение. Ей трудно было договориться с собой. Разум как будто упрямился. Она напомнила себе, что перед выходом из дому нужно как следует поесть. Голода она не ощущала, но на пустой желудок становилась беспокойной.

Конечно, корень этого – травма, связанная со смертью отца. До гибели Фрэнка Роза легко преодолевала сомнения и перемены, и новые вещи не выбивали ее из колеи. Но потеря отца в семнадцать лет лишила ее уверенности и сделала тревожной и подозрительной. Она почти победила невроз, но после недавнего ухода прабабушки все повторилось снова. Смерть Кэтрин не была шоком, или трагедией, или чем-то неожиданным, ведь ей было далеко за девяносто, но Роза и Кэтрин были очень близки, и Роза по ней скучала.

К тому же, напомнила она себе, поскольку выявление триггеров всегда помогало ей справиться с их последствиями, сегодня – день, когда Вистерия-хаус передается новым владельцам. Вот отчего она нынче на взводе. Этот дом играл важную роль в жизни Розы. Она знала там все уголки и закоулки, представляла, как падает свет в каждой комнате, помнила скрип ступенек, бой дедушкиных часов. И сад. Она могла ходить по нему с закрытыми глазами и определять, где находится, по запаху. Резкий мускусный запах теплицы, романтично-сладкий аромат клумб с розами, сильный дух компостной кучи. Теперь ей никогда не придется дышать воздухом старого сада…

Ничего, говорила себе Роза. Она усвоила все, чему научилась у Кэтрин, и будет пользоваться этим во благо. У нее есть крепкая семья. Она постепенно приходит в себя. В прошлом году пересдала два выпускных школьных экзамена, пересдает третий через две недели. Готовится к тому, что Герти в сентябре пойдет в начальную школу в Маунтвилле. Правда, от одной этой мысли у Розы скручивало живот.

Это Мэгги мягко предложила отправить Герти в детский сад для подготовки к школе.

«Не уверена, что Герти идет на пользу то, что она постоянно окружена людьми, которые ее обожают. Ей нужно научиться понимать чужие правила, играть по ним и отвоевывать себе место. Ей это полезно, Роза. И тебе тоже. Тебе нужно время для себя, чтобы ты могла делать что-то свое. Ты прекрасная мать, но ты не только мама Герти. Нет никакого преступления в том, чтобы подумать и о себе».

Роза понимала, сколько недосказанного было в словах Мэгги. Подразумевалось, что ее связь с Герти была слишком тесной. Мэгги считает, что Герти избалована? Что ей слишком много позволяют? Они все старались ее не баловать, но Герти, без сомнения, была уверена, что ее обожают, и при желании могла обвести вокруг пальца и Розу, и Мэгги, и Черри, и Майка.

Поэтому Мэгги оплачивала детский сад – три дня в неделю, – чтобы у Розы было время для себя. Она проводила его с пользой: готовилась к экзамену по психологии и раз в неделю была волонтером. Но надвигался сентябрь, и Роза понимала: как только Герти пойдет в школу, ей придется выйти из тени, стать полезным членом общества и найти настоящую работу. Не может же она вечно жить с Мэгги.