– Нет.

– Может, в отеле комнату снимали?

– Ты дура? – не выдержала я. – Какого черта лезешь в мою жизнь?

Вера выпрямилась и посмотрела на Пашу через плечо. Она повернулась ко мне.

– У тебя неадекватная реакция на простые вопросы. Пожалуй, мне придется помочь тебе раскрыть свою натуру, – Вера улыбнулась. – Паша?

Он кивнул.

– Пацаны! Тащите ее в коридор!

В класс зашли парни из одиннадцатого класса. Я не знала их имен, не знала, кто они и что вообще здесь делают. Подскочив со стула, схватила рюкзак с крючка, чтобы быстро убрать туда учебники с тетрадями, и сбежать.

Вера схватила меня за запястье и до боли сжала его.

– Пусти! – прошипела я, ударив ее рюкзаком по колену.

– Она меня бьет, Паша! – закричала Вера, переходящим в визг.

– Быстрее! – скомандовал он.

Старшеклассники окружили меня, скрутили за руки и ноги, рюкзак упал на пол. Я брыкалась, пытаясь дать отпор, но в конечном счете меня вынесли в коридор. Они были слишком здоровыми, чтобы мне хватило сил разобраться с каждым.

– Бросьте эту тварь, – с отвращением фыркнула Вера.

Я шлепнулась на спину на холодный пол, больно ударившись копчиком. Стиснув зубы, поднялась и повернулась в сторону класса.

– Посмотрите все! – Вера ткнула пальцем в мою сторону. Ее голос всегда был звонким и противным, поэтому окружающие стали оборачиваться, с интересом поглядывая на нас. – Эта девка – лесбиянка! Она чуть не совратила одноклассницу у нас на глазах. Поганая лесбуха!

Кто-то из толпы вторил ей. Прошла волна смеха. Я ощутила гнев, который вот-вот грозился вылиться на смазливую мордашку Веры. Повернувшись, я сделала несколько шагов вперед. Старшеклассники обступили меня.

– Я тебя достану, мразь! – крикнула я.

Меня трясло от возмущения и несправедливости. Она разрушала мою дружбу! То ценное, что у меня осталось в этой поганой школе. Обвешивала ее грязными слухами!

– Видите? Она мне угрожает! – Вера приложила руки к груди.

– Похоже, она еще и феминистка! – добавил Паша.

– Дебил, ты хоть знаешь, что такое феминизм?! – огрызнулась я, пытаясь прорваться к ним сквозь ограду из незнакомцев.

Вера засмеялась и подошла ближе. Она дерзко смотрела на меня, давая понять, что я никогда не дотянусь до нее.

– У феминисток небритые подмышки. Мальчики, поможете проверить? – спросила она тошнотворно-сладким голосом.

Меня снова скрутили до боли в локтях и коленях, чтобы я не могла сопротивляться. Вера схватила мою кофту.

– Сделаешь это, и я никогда не прощу, – предупредила я, пытаясь скопить в пересохшем рту слюну и плюнуть в лицо однокласснице

Но в горле только запершило.

– Как будто мне нужно твое долбаное прощение, – фыркнула Вера и потянула ткань в стороны.

Кофта едва слышно затрещала, а после нескольких усилий кофта съехала с пуговиц и распахнулась, предоставляя камере Паши мой дешевый тряпочный белый лифчик.

– Отличный ракурс, – сказал блогер.

Я задергалась, как гусеница, но Вера все равно смогла задрать кофту до локтей. К счастью, моя одержимость чистотой приводила к тому, что я брилась каждое утро.

– Черт, какая-то она неправильная феминистка! – пожаловалась Вера.

Паша махнул рукой и меня отпустили. Я спешно натянула кофту и стала застегивать пуговицы, повернувшись к камере спиной.

– Что это было?! – я подошла к Паше и Вере и схватила обоих за грудки.

– Да просто пранк^>11, отстань! – отмахнулся Паша и легко убрал мою руку сначала со своей рубашки, потом с пиджака Веры.

– Сольешь видос в сеть – тебе крышка! – предупредила я.

Вера засмеялась и обняла меня за плечи.

– Прости, лапочка. Нужно было жестко разыграть кого-то. Мы исследуем тему пранков, ну этих, розыгрышей, – прощебетала она.