— К-какого морлока?! — сипло произнесла Мари. Она таращилась на меня непонимающе. А я указала на окно и потребовала:

— Нет, вот это «какого морлока»! Это вообще кто?

— Ньярга! — выкрикнула Мари.

— Если что, я здесь, — показалась макушка над подоконником, нарушитель далеко не убежал и висел теперь за окном, зацепившись за что-то. Глаза у него поблескивали весело. — Добрый день, пани Восемь. Но, Мари, ты не сказала, что твоя подруга эспер…

— А я и не знала, — возмутилась Мари, глядя на меня круглыми глазами. Пришло мое время оправдываться, я развела руками и призналась:

— Я сама не знала! И какое это имеет значение? Важно другое, что он…

«…тут делает?» — хотела я закончить свой вопрос так, а потом поняла, что это дико. Мари — взрослая женщина, может, водить себе в комнату кого угодно. Но лучше с моего разрешения. Ну или хотя бы предупредить не мешало, что здесь кто-то чужой будет. Дом — это же крепость. Моя.

Хотя на самом деле явно не моя, и Аника не моя пока, и Мари может делать что угодно, потому что мы, вполне вероятно, даже не подруги. На меня накатила апатия. Кажется, Мари что-то хотела сказать и ее ухажер продолжал настаивать на каких-то глупостях, дескать, он никогда бы не ступил на личную территорию эспера без разрешения, но я уже не слушала.

Руки болели.

Мир все никак не хотел возвращаться в равновесие. Раньше все было ясно, теперь мое окружение в беспорядке. Но ладно еще, если бы я его контролировала, этот беспорядок, но нет, меня несло вперед, вертело и переворачивало так же, как и все вокруг.

Мне был известен верный рецепт, как успокоиться. И, к моему облегчению, в кухне больше никого не было. Как будто все ремонтники в один миг остановились и испарились с инструментами. Хотя если они лэрды, то и неудивительно, я успела оценить скорость движения этого Ньярги.

С облегчением я обнаружила, что духовку уже очистили. Когда меня вытаскивали из дома, не было возможности выключить ее, и там явно все сгорело до углей. В холодильнике из-за воздействия силы Аники разбились яйца, взорвались пачки с кефиром и йогуртами и залили все, но в морозильной камере я хранила несколько брусков купленного готового теста. Да, это, конечно, не сравнится с тем, как если бы я все сделала своими руками, тогда успокоиться получилось бы лучше. Но и так сойдет.

Нарезать брусок теста тонкими пластинами, потому что в принципе сегодня не было настроения и фантазия закончилась. Подготовить противень, выложить будущее печенье на него. Это новый рецепт, я такие сладости самостоятельно еще не пекла, поэтому взяла сначала готовое тесто на пробу.

Пока нарезала, задумалась о своем поведении. И чего меня так разозлило появление у Мари поклонника? Сама же Мари явно не против! А то, что мне не сказала, так мы и не общались на эти темы. Хотя, может, оттого, что и поклонников ни у кого из нас не было. Я могла еще поделиться очередной историей про начальника или коллегу, который тянул ко мне руки. А она — байками с работы про гостей и сотрудников.

А в дом и правда никто не водил гостей.

На этой мысли я всерьез застряла, пытаясь вспомнить, а было ли такое. Кажется, когда я вселялась, Йозеф что-то говорил про чужих в доме, что Анике они не нравятся. Но после я списала все на то, что он не хотел, чтобы кто-нибудь опознал в Анике эспера…

Я проверила духовку — до готовности первой партии печенья оставалось еще минут семь — и вышла из кухни. В доме было тихо, ремонтники и правда исчезли. Я выглянула в окно, на крыльце было людно, и хотя входная дверь была приоткрыта, внутрь никто не пытался войти.