Эх князь я знаю историю. Пусть даже это история другого мира. И я знаю на какие безумства способны дворяне, в деле разрушения своего дома. Но вот рассказывать тебе об этом не буду.

– Мария могла жить в семье. – продолжил князь – Счастливо жить и воспитывать детей. Тебя воспитывать. Но ее буквально убивала черная ненависть. Мы были вынуждены спрятать ее в защищенном поселении на четвертом уровне. Была надежда что со временем она успокоится, и мы вернем ее в наш мир. У администрации была задача немедленно доложить, когда у Марии разум возобладает над ненавистью. Но даже с твоим рождением ничего не изменилось. Ты жил в атмосфере ненависти, и даже не замечал этого.

Я повернулся к Сержанту и приподнял вопросительно бровь. Сержант отвел свой взгляд от нас.

– Тебе что, на полном серьезе поставили задачу соблазнить мать? – спросил я его.

– Сергей ты ничего не понимаешь. – с болью в глазах заговорил он.

– Сержант, не оправдывайся. – перебил я его – Я вас не осуждал, и не собираюсь осуждать впредь. Это была ваша жизнь. Тем более я слышал один ваш разговор. И прекрасно знаю, что мать знала о твоем задании по отношению к ней. Я просто и предположить не мог, что вы можете дойти до такого безумства.

– Заткнись! – гаркнул Сержант командным голосом.

Да не часто Сержант в поселении применял командные навыки. Но если применял, то все стояли по стойке смирно, и ходили по струнке. А Сержант замолчал успокаиваясь.

– Ты ничего не понимаешь. – повторил он – Такого задания не могло быть в принципе. Так как оно невозможно.

Сержант не смотрел на меня. Он смотрел куда-то в даль, в сторону строительства и в глазах его отчетливо просматривалась боль.

– Мы были счастливы с Марией. – заговорил он – И я не оставлял ее. Сколько раз я уговаривал ее взять свою ненависть под контроль и вернуться со мной в мир. Но Мария была такая же, как и ты, и не слушала никого. Получив дом и работу в поселении, она уже не хотела возвращаться.

Сержант осмотрел всех с непонятной для меня тоской и яростью.

– Да у меня было задание не допустить распространения слухов о прошлом Марии. Хоть я и сам не знал об этом прошлом. – он говорил так, как будто исповедовался – Только в этом не было необходимости. С первых минут она придавила все поселение так, что дышать было тяжело. И только когда на Марию перестали обращать внимание и стали обходить стороной она успокоилась. И в последующей жизни в поселении, она очень жестко пресекала любые слухи, рождающиеся в среде заключенных и прибывающих команд собирателей и охотников.

– Сержант, – поинтересовался я – почему ты не покинул поселение, когда умерла мать? Ты ведь мог начать новую и полноценную жизнь.

– Кроме Марии, был ты. – с болью в глазах сообщил он мне.

Я в растерянности огляделся.

– Вы все сумасшедшие? – воскликнул я, глядя на людей окружающих меня – Вычеркнуть из жизни десятилетия ради каторжанки и ее сына. Смертников, которые не приемлют Ваше общество. Я ведь не твой сын, чтобы идти на такие жертвы. Ты за это время мог завести семью и уже воспитывать своих детей.

– У нас с Марией был разговор по этому поводу. – сообщил мне Сержант.

– Я помню этот разговор. – отмахнулся я от его слов – Вы с матерью двери никогда полностью не закрывали. Тогда мать ответила, что я не признаю никого кто слабее меня.

– Ты не можешь помнить тот разговор. – покачал головой Сержант – Так как в то время любил сбегать от наставников в долину. И у тебя всегда были отговорки почему задержался из выхода. Мы в тот раз беседовали о тебе в столовой и в беседе принимали участие баба Люба, Глава и Шаман.