Крылья с шорохом снова сложились в плащ. Клыки спрятались. Я видел много разных пород людей. Крылатых – впервые. В комплекте с клыками это было довольно неприятно, особенно если учесть, что в этом городке никогда не восходит солнце.

Караваны проходили мимо годами, но никто никогда не рассказывал о крылатых людях. Вероятно, демонстрация летных качеств не входила в планы жителей городка. И это не радовало тоже.

Летун тем временем, обогнув меня, словно естественное препятствие (я уже начал привыкать к этой роли), подошел вплотную к Даниле и с вниманием, в котором сочувствия было раз в сто меньше, чем в пытливом взгляде палача на шею будущей жертвы, изучил раны моего ученика.

– Он уйдет этой ночью. Иначе не бывает. Потом уйдете вы.

Крылатый оставил нас одних в комнате с неприкрытой дверью. Князь продолжил свой нелегкий труд, а я все не мог понять, почему я всё так же стою, подпирая стену комнаты, вместо того чтобы бежать отсюда сломя голову?

– Лейтенант, помогите мне…

Так и есть, князь решил сварить Данилу, и я, конечно же, должен быть в этом замешан. Данила был раздет и водружен в таз. Ярослав обреченно посмотрел на меня и, как был, тоже полез в водичку. Бульончик, судя по всему, будет того – с душком. Я, конечно, и так был сильно удивлен подготовкой исцеления Данилы, но удивление дошло до края – дальше начались совсем другие чувства.

У меня напряженные отношения с огнем. Поэтому я точно помню: Ярослав огонь не разводил. Князь наклонился и, кажется, почти без усилий взял Данилу на руки. В то же мгновение всё сооружение из дровишек, окружавших таз, моментально вспыхнуло, да так, что я, находясь в паре метров от огня, в одну секунду успел пропотеть. Так же неожиданно, как вспыхнуло, пламя погасло. Князь стоял во весь рост в абсолютно пустом тазу, держа на руках Данилу. Из ран Данилы сочилась ярко-синяя жидкость, и, если бы не ее цвет, это было бы больше всего похоже на кровопускание.

Огонь вспыхнул вновь и вновь погас. Данила, разом осунувшийся, всё так же лежал у князя на руках, только тело его было совершенно нормального цвета, без намека на мертвенную синеву.

На этот раз дровишки раскладывал я. Никаких спецэффектов – понемногу занялись и по чуть-чуть греют. Одеяла, принесенные крылатыми, оградить от холода полностью не могли, но это было лучше, чем вообще ничего. После того как я уложил ученика, ту же процедуру пришлось проделать с князем. Ярослав даже не пытался самостоятельно передвигаться. Не знаю, что именно он сделал с моим учеником, но и самому ему досталось немало. Князь бредил, не открывая глаз.

– Алекс… может быть, ты когда-нибудь в этом разберешься. Никакая радиация не может породить людей-кротов и людей – летучих мышей. Тролли, ведьмы, вампиры – это слишком много для мутаций. Большая Стена – это слишком здорово для техники наших предков…

– Князь, вам сейчас лучше просто поспать…

– Алекс, конечно, я буду спать. Как знать, будет ли время поговорить, когда проснусь… Просто я хочу, чтобы ты об этом знал. Не забудь про этот наш разговор, обещаешь?

– Обещаю, Ваше Величество. А почему вы решили об этом поговорить именно со мной?

Князь Ярослав не ответил на мой вопрос. Он спал, и ему было хорошо. Во сне ему было сухо и тепло. Странно устроены люди. Я тоже люблю, когда тепло и сухо. Я достаточно много сил приложил к тому, чтобы не иметь никакого начальства. В те небольшие промежутки времени, когда теплота и сухость находятся в одном месте со мной, а начальство – в другом, ко мне начинают тянуться женщины и дети. В результате я – в компании двух парней, притом один из них князь… И всё это – в холоде и сырости. Есть в этом что-то противоестественное.