В течение пяти часов Чейт шел не останавливаясь. Найдя нужный ритм ходьбы, он почти не чувствовал усталости. Лес, издали похожий на неприступную крепость, на самом деле оказался не таким уж ужасным. Под ногами по-прежнему чавкала влажная почва, покрытая плотным слоем прелой листвы, а рукам то и дело приходилось отводить в стороны свисающие с ветвей деревьев зеленые лохмы висячих растений-паразитов, похожих на разбросанные повсюду плотные клочья пакли, но тем не менее лес был не настолько густым, чтобы у Чейта возникла необходимость ножом прорубать себе тропу.

Репеллент надежно защищал открытые участки кожи от летающих кровососов, которые временами все же предпринимали отчаянные попытки атаковать аппетитную плоть, но быстро ретировались, столкнувшись с непреодолимой преградой, созданной на их пути препаратом бытовой химии. А хищников, о присутствии которых в лесу предупреждал генерал Баруздин, Чейт пока еще не только не видел, но даже и не слышал. Порой слух его улавливал какие-то подозрительные шорохи и странные звуки, похожие не то на приглушенное ворчание, не то на слабое попискивание, но особого опасения Чейту они не внушали, поскольку источником их могли быть и вполне безобидные зверьки, обитающие в лесу.

Больше всего неприятностей доставляла Чейту сырость. Джунгли были буквально пропитаны влагой. Вода потоками обрушивалась сверху, стоило только неосторожно задеть какую-нибудь ветку. А свисающие с деревьев толстые плети лиан лопались, выбрасывая плотные, широкие струи воды, способные намочить неосторожного путника с головы до ног.

Должно быть, из-за обилия не имеющих собственных корней растений-паразитов лес представлял собой нечто вроде многоярусной конструкции, на каждом ярусе которой был установлен свой собственный биоценоз. Связующим звеном между ними была вода, которая с дождем падала с неба и тяжелыми испарениями поднималась от влажной почвы. А где-то посередине, на одном из промежуточных уровней между небом и землей, вода скапливалась на широких листьях с загнутыми вверх краями, похожих на природные сосуды для сбора столь необходимой для жизни леса влаги.

Памятуя слова генерала Баруздина о том, что на планете искусственно воссозданы различные природные и климатические зоны, Чейт старательно изучал окрестности, пытаясь определить, где именно приложили свои знания и умения специалисты из ООН. Но единственным местом, над которым, несомненно, потрудились люди, была поляна, с которой Чейт начал свой путь. В остальном же лес выглядел абсолютно естественным и даже диким. Непонятно было, чем здесь занимались бойцы ООН, но никаких следов присутствия в этих местах человека, пусть даже в достаточно отдаленном прошлом, Чейт обнаружить не смог.

Незадолго до полудня Чейт сделал короткую остановку, чтобы дать отдых ногам и наскоро перекусить.

Устроившись среди вылезающих из земли корней огромного дерева, чья вершина возносилась в невообразимую высь, а огромный ствол в три обхвата был покрыт широкими напластованиями одеревеневшей коры, Чейт скинул с плеч и раскрыл свой ранец.

Сублимированная пища из солдатского походного рациона, похожая на толстые картофельные чипсы, совершенно ему не понравилась. Возможно, потребление ее и обеспечивало организм необходимым количеством аминокислот, микроэлементов и витаминов, но приятного чувства насыщения подобная еда не вызывала. Да и на вкус она была далека от совершенства.

С трудом разжевав и проглотив пару чипсов, на упаковке которых было указано, что на изготовление их пошла первосортная индюшатина, Чейт запил спартанский обед водой из фляги, уложил остатки трапезы в ранец и достал из чехла пеленгатор, чтобы уточнить направление движения.