Утром, уложив жену спать, – световым днём я её не забирал, мы так договорились, сама добиралась, я сопровождал её только по ночам, – я позавтракал и уже собрался пройти в амбар, как раздался стук в калитку. Почтальон пришёл, принёс письмо от матери Анны из Новороссийска. Будить жену я не стал, оставил письмо на столе, на кухне. Аня проснётся и прочитает. Я прошёл в амбар, где продолжил работы. К обеду закончил со всеми КВ, набил уже руку. После обеда с женой провожу её и займусь Т-35А. Его обслуживать и снаряжать желательно в темноте. Причина была веской: он по длине в амбар не входил, из ворот часть будет торчать, или корма, или перед. А в темноте проблем нет, смогу установить пулемёты ДТ, шесть штук. Пополнить боекомплекты двух башен с сорокапятимиллиметровыми башнями и боекомплект главной башни с танковой трёхдюймовкой КТ-28. Остальное всё на месте. После этого танка у меня на очереди три Т-28, двенадцать Т-26, несколько БТ-7 и БТ-7М, потом броневики, тягачи с тракторами и автотехника. Всё в порядок приведу. По моим прикидкам, дней на пять работы. И можно отправляться. Теперь обдумать, как с женой поговорить, чтобы она отпустила меня, а ведь она не отпустит: собственница ещё та и беспокоится за меня. Подумаю, есть одна идея, стоит её проанализировать.

Я прошёл в дом и приготовил обед одним из потоков сознания, поставил чугунок на стол, стал расставлять тарелки. Время – второй час, я дал Ане поспать подольше, но разбудить не успел, как снова стук в ворота. Пришлось одеваться и выходить. Погода безветренная, сверху крупными хлопьями падал снег. Это снова был почтальон. Я открыл ворота и получил телеграмму на имя жены. На её новую фамилию. Я поблагодарил почтальона, расписался в получении и, вернувшись в дом, положил телеграмму к письму, после чего отправился будить жену.

– Ух, холодный какой. – Ответив на поцелуй, Аня потянулась и спросила: – С улицы пришёл?

– Да. Почтальон был, принёс письмо и телеграмму. Из Новороссийска. На столе на кухне оставил.

Радостно взвизгнув, Аня рванула на кухню, где сначала быстро пробежала глазами телеграмму, а потом стала вскрывать письмо. Я же заканчивал сервировать стол, поглядывая на жену, которая заметно хмурилась.

– Что-то случилось?

– Мои последние письма мама не получила, только первое. Она Дашу к нам отправила. Собственно, в телеграмме указан номер поезда, когда он прибывает в Москву и вагон.

– Ясно. Ну ничего, встретим.

– Да, встретим. – Продолжая читать письмо, Аня устроилась за столом и, посмотрев на тарелку, удивлённо протянула: – О-о-о, плов. Я же так растолстею, и ты меня разлюбишь.

– Ты по этажам в госпитале постоянно носишься, все калории сбрасываешь, так что можешь не опасаться за фигуру. Да и кормят вас там в госпитале не пойми чем, скорее в скелет превратишься с таким питанием. Ешь смело.

Жена улыбнулась и приступила к обеду, перечитывая письмо. Как она пояснила, в основном у них было всё в порядке, живы, госпиталь перебрался в Новороссийск и нёс службу, мать Анны покинуть его не могла, но отослала младшую дочку, всё же город временами бомбили. Это она ещё не знает, что в Москве происходит. По радио такое не услышишь, я сам новости узнаю от раненых, как у настоящих очевидцев. Там тоже информация процентов на восемьдесят верна, неточности бывают, но по радио или в газетах вообще информации нужной нет. Описывали, как живут, приветы передавали, порадовались замужеству, ну и обычные новости. Аня сообщила, что поезд прибывает через три дня вечером, но точное время неизвестно, расписание сбито. Придётся узнавать на вокзале, это на мне.