«А ведь ему нравятся боевые женщины! – озарило меня. – Не робкие послушные курочки, а те, которые могут прикрикнуть и даже с размаху всадить каблук в ногу. Что бы он сейчас ни говорил, но, сидя на полу храма с отдавленной стопой, он смотрел на меня не с гневом, а с восхищением».

Что ж, иногда не слезы – лучшее оружие, а командный тон.

– Так, – я уперла руки в бока и строго посмотрела на деда из-под сведенных бровей. – Вы немедленно идете со мной танцевать. Сию же секунду. Это не обсуждается.

Видя, что старик хочет что-то возразить, я схватила его за руку и потянула в толпу веселящихся гостей. Удивительно, но сеньор Понте не сопротивлялся. Возможно, в глубине души ему нравилось подчиняться властной женщине.

Музыканты добросовестно отрабатывали свой хлеб. Одна мелодия сменялась другой. Скрипки и флейты не умолкали. Сотни ног полировали паркет. Снова и снова я заставляла своего старого мужа танцевать. Пару раз он пытался завернуть в сторону стульев, но я тянула его обратно в центр зала.

– Еще один и всё, – каждый раз говорила я, удерживая этого дурачка рядом с собой милыми улыбками, требовательными взглядами и сладкой похвалой.

Вскоре лицо, похожее на морду шарпея, покрылось каплями пота. Дыхание деда стало частым и рваным, ноги начали дрожать и заплетаться.

– Мне надо… надо отдохнуть, – взмолился он, схватившись за сердце. Я выжала из него все соки.

Итак, моя жертва дошла до нужной кондиции. Самое время подняться в супружескую спальню.

Спрятав улыбку, я привстала на цыпочки и шепнула мужу на ухо:

– Дорогой мой, может, в кроватку?

Дед дышал, как паровоз, и был счастлив убраться из бального зала, где подвергся танцевальным пыткам. Красный и потный, он нетвердой походкой поплелся к выходу. Как я и предполагала, на любовные подвиги у моего супруга уже не осталось сил, а подъем по лестнице вымотал его окончательно. До спальни дед добрался едва живой и, рухнув на кровать как был, в одежде, мгновенно захрапел.

Ох уж эти старые кобели! Скачут бодрыми козликами вокруг юных красавиц, а сами молодой жене соответствовать не могут.

Пока все шло по плану. Главный враг был нейтрализован. Осталось выбраться из дома на улицу.

Дверь спальни охраняли знакомые амбалы, поэтому я распахнула окно.

Окно было в пол – у нас такие называют французскими – и за ним лежала открытая терраса на три комнаты. Я вышла из той, что в центре.

Второй этаж. Прыгать высоко. Внизу кусты, но какие-то чахлые, ветвистые – не мягкая перина, способная смягчить падение. Прежде чем заниматься акробатикой, я решила изучить соседние помещения, проникнув в них с общей террасы.

А вдруг там шкаф, а в шкафу женские наряды? Переоденусь, выйду в коридор в новом образе и покину дом, никем не замеченная. Хороший же план!

В общем, я начала осторожно красться к ближайшему окну.

Из комнаты слева доносились приглушенные голоса, звуки поцелуев и шорох ткани. Туда лучше было не заглядывать, и я уже повернула в другую сторону, но неожиданно поняла, что голоса-то мне знакомы!

Тихо, как мышка, я припала к стеклу.

– А ты правда… Правда после этого на мне женишься? – тяжело дышала Анита, прижатая Паулем к стене рядом с кроватью.

– Разумеется, моя дорогая, – простонал он ей в декольте. Руки младшего Понте орудовали под юбкой моей сестры. – За кого ты меня принимаешь? Я честный и благородный мужчина и не стану портить девушку просто так. Завтра же попрошу у твоего отца благословения. Нет, послезавтра. На этой неделе точно.

Довольная Анита задрала платье повыше, чтобы любовнику было удобнее под ним копошиться. Но вот счастливое выражение на ее лице сменилось тревожным.