– В связи с тяжелым финансовым положением нашей конторы – премии отменить, – по офису еле слышно пронесся недовольный ропот.

Усмехнувшись, Гурий продолжил, открыв нужную страницу своего поминальника.

– Стас, ты, беря пятьсот тысяч с кассы на свадьбу, как божился их отдавать?

В ответ  была полнейшая тишина, и Гур рявкнул так, что задребезжали стекла в окнах:

– Не слышу!

– Каждый месяц по трети зарплаты, – промямлил Стас.

– Сколько времени прошло?

– Год. Почти, – Стас сглотнул.

– И сколько отдал?

– Нисколько, – еле слышно выдавил он из себя.

– Даю тебе неделю на возврат долга. Света, если не отдаст – приказом оформи удержание двух третей зарплаты.

Дождался, пока Светлана перестанет стучать по клавишам и продолжил:

– Дима, – на этих словах сам Димон злобно зыркнул на бледного Стаса, – ты брал у нас с кассы триста пятьдесят тысяч. Это в первый раз, а во второй – сто семьдесят. Правильно? – Димон послушно кивнул. – Сколько времени прошло?

– М… Не помню. Правда, – виновато опустил голову.

– А я напомню – год и пять месяцев. Сколько отдал?

– Я не помню.

Гурий перевел вопросительный взгляд на секретаря, та с готовностью пощелкала мышкой по экрану.

– Отдал семьдесят четыре тысячи.

Брови Гурия взлетели почти под потолок.

– Я отдам, честно.

– Когда?

– Я с каждой зарплаты буду отдавать, честно!

– Дими-и-итри-и-и-ий! – протянул Гурий, – ты куда-то выходил, что ли, когда мадам владелица объявляла, что мы – банкроты? Неделя на возврат долга! Света, не отдаст – три четверти зарплаты удерживаешь!

Света старательно печатала, прикусив губу и не поднимая глаз. Она знала, что сейчас и до нее доберутся.

“Лишь бы не уволил!” – молилась про себя и, закончив печатать, преданно уставилась на своего обожаемого Гурия. Ей ничего не светило, она знала об этом с самого начала.

Сам Гурий ничего не обещал, нельзя даже сказать, что они встречались, но обожать его она не могла перестать. Помимо того, что он был красив и умен, было в нем что-то… демоническое. Что завораживало, притягивало, затягивало…

– Александр, – добрался Гурий до Санька, но тот его опередил.

– Я брал стописят тыщ, половину уже отдал!

Света быстро кивнула головой, когда он перевел на нее взгляд.

– Хм, – удовлетворенно хмыкнул Гур от неожиданности. – Хорошо, ты отдаешь в прежнем режиме.

В офисе раздался вздох облегчения и Гурий не сдержал улыбки.

– Света, – добрался он наконец до единственной девушки в конторе.

– Гур, – осеклась она, увидев хмурый взгляд начальства, – Гурий… Гурий Витальевич, я тоже внесу. Правда.

Он молча отвернулся к окну. Ведь знал же, нельзя панибратствовать с сотрудниками. Но он так устал от того, как в бытность старшего опера драл подчиненных без сожаления за любую провинность, что решил на гражданке быть чуть мягче и добрее. Не получилось – сели на шею и прекрасно себя чувствуют.

– Светлана, – наконец заговорил, не поворачивая головы, – в следующем месяце деньги в кассу должны быть возвращены. Фиксируй и мне приказ на подписание. Сейчас.

Через десять минут, прошедших в гнетущей тишине, прерываемой только звуком клавиш, она положила ему на стол приказ по организации.

Гурий внимательно его прочитал, красной ручкой исправил ошибки и молча отдал Свете. Та, алея, как мак, метнулась к столу, исправила текст и через две минуты положила ему на стол исправленный документ.

Еще раз его внимательно перечитав, поставил свою подпись и печать.

– Ознакомь коллектив с приказом под подпись, – бросил, уже выходя из офиса.

Гурий

Он стоял на крыше здания, засунув руки в карманы джинс, закрыв глаза и подставив лицо ветру. Надо было остыть, выпустить пар, вернуться в равновесие. А то еще немного, и он реально бы загорелся пламенем – такой гнев его душил.