Берия недоумённо вздёрнул брови («Сухой закон? Они там что, совсем одурели?»)

– Да, и всё сейчас по проклятым талонам… и мыло, и сахар, и водка… А что, у вас разве не так?

Вот ведь гадство… А ведь как Он гордился тем, что мы – первые в Европе – отменили карточки… Значит, опять? Что же произошло? Война?

Цепкий взгляд Берии обежал комнату. На тумбочке, под телеприёмником («Неужели? И такой огромный экран!») лежала стопка растрёпанных журналов:

– А можно мне…

– Да смотрите, не жалко…

– Это, дяденька, всё старые – пояснила дочь хозяйки, – «Огонёк»! Но там и интересные статьи есть – например, про то, как Берия первоклассниц насиловал…

Лаврентий Павлович просто на несколько секунд онемел:

– Как это… как это насиловал?!

– Да так! Ездил по улице на машине, и как ему девочка понравится, так он её схватит, в машину сунет, и насилует, насилует… всех насиловал! И актрис, и студенток, и школьниц… Вы разве не читали?

Берия в смятении только покрутил головой:

– И где же он их…

– Да везде, дома или на работе!

Лаврентий Павлович тут так явственно представил реакцию своей любимой и горячо его любящей грузинской жены – если бы он как-нибудь разок привёз бы домой для половых утех схваченную им на улице студентку – и даже вспотел. От ужаса[6].

Или вот ещё лучше – на работе… Прямо во время перерыва в совещании!

Тут в приёмной сидят Курчатов, Келдыш, Королёв – а он… Прямо на столе для заседаний, отодвинув в сторону чертежи Р-7! Н-да. Ну и бурная же у кого-то фантазия. Узнаем, у кого – дайте только срок.

– Нет, дэвочка, не читал! И вообще – если бы Первый Заместитель Председателя Совета Министров снимал студенток прямо на улице – то товарищу Пронину пришлось бы вызывать конную милицию для обеспечения должного общественного порядка! Потому что они – эти студентки – всю проезжую часть тогда бы перегородили! чтобы их только заметили!

– Ну хватит, дочка, не болтай… давайте, Лаврентий?

– Павлович… Павлов! Павлов Лаврентий Павлович…

– Как премьер-министр, да? Давайте, Лаврентий Павлович, я вам в комнате постелю… Потому как в Москву вы до шести утра не попадёте… Да и что вам сейчас там делать? Метро-то закрыто, автобусы уже не ходят…

…Спустя четыре часа Берия снял пенсне и устало потёр переносицу.

Разложенные в четыре аккуратные стопочки – по датам, изданиям, и степени агрессивности, очень быстро – по диагонали, но досконально прочитанные им журналы и газеты были… Нет, они не были ужасны.

Привыкший чётко анализировать материал, Берия сразу уловил тенденцию…

Значит, так: отдельные перегибы и нарушения – перегибы, граничащие с преступлениями – преступления отдельных лиц – преступления системы. – И, наконец, ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!

Это была прекрасно разработанная и удачно срежиссированная пропагандистская кампания.

Но кем разработанная? Кто был главный кукловод?

Это требовалось установить… Но это потом.

Итак.

Задача – выжить.

Первое.

Вскрыть «консервы».

Ближайшие из них.

Пункт Один. Подмосковье. Село Кузьминки. Объект «Томка», маяк – старый дуб справа от моста через Кузьминские пруды, треугольник вершиной вниз.

Пункт Два. Москва. Метро «Сталинская». Стадион имени Сталина, маяк – лыжная база, ромб на входных дверях.

Пункт Три. Москва. Ростокино. Ростокинский переезд. Маяк – Мытищинский акведук, у пересечения им реки Яуза, овал на второй опоре…

Второе.

Войти в Систему… ну, это чуть потом.

Сейчас же – надо спать. Ровно сто двадцать минут.

Спать, сказал себе Берия.

И он дисциплинированно уснул.

19 августа 1991 года, шесть часов пятьдесят две минуты. Третий моторный вагон электропоезда номер 2212 «Куровская – Москва». Перегон между платформой «Ухтомская» и платформой «Ждановская». Платформу «Косино» электропоезд проследует без остановки.