Интересно было не только Блееру: на Московском проспекте перед «Волгой» Минцева раскатили «зеленую волну», и дорога от Большого дома до трапа греющего движки рейсового самолета заняла всего полчаса. Вторая «Волга» со знакомым порученцем Андропова приняла Жору прямо на взлетном поле «Шереметьева».

Андропов ждал не в Москве и даже не в Ясеневе, а в небольшом домике в Горках. Он был явно болен: с покрасневшими, слезящимися глазами, подтекающим носом и слегка гнусавым голосом.

– Располагайтесь подальше, Георгий, – вяло махнул рукой после приветствия, – чтобы я вас не заразил. Наливайте чай, угощайтесь… Борис Семенович в Женеве, обсудим новости вдвоем.

Слушал долго, не прерывая, потом глубоко задумался. Сидел в старом поскрипывающем кресле нахохлившимся вороном, время от времени поводя головой из стороны в сторону, словно чему-то удивляясь. Когда заговорил, в надтреснутом голосе звучала усталость:

– Нет, Георгий, думаю, что это – не отвлекающая операция. Даже больше скажу – уверен в том. Наша резидентура в Кабуле смогла наконец выяснить подробности передачи информации о замыслах «Халька». – Он тяжело, словно через силу, повернул голову к Минцеву: – Стрелой в окно посольства в Москве доставили. Стре-лой, Георгий.

– Во как… – пробормотал озадаченно Минцев. – Так вот оно откуда вылезло…

Он с досадой покусал уголок губы. Искоса наблюдавший за ним Андропов удовлетворенно качнул головой в такт каким-то своим мыслям.

Сладкие мечты, что воспаряли в их умах еще полгода назад, с размаху налетели на риф жестокой реальности: «Сенатор» играл сам за себя. И если первые смутные свидетельства тому еще можно было какое-то время ставить под сомнение, оставаясь во власти приятных иллюзий, то почти однозначно установленная связь между объектом поиска и разгромом просоветской группировки в Кабуле уже не оставляла им никакого маневра – факты безжалостно прижимали к стенке.

– В голове с трудом укладывается… – признался Минцев. – Дать нам столько информации… Причем какой информации! А потом сработать против нас… Не понимаю логики.

– Цели мы не понимаем, – покривился Андропов и повторил, пару раз наставительно пристукнув указательным пальцем по деревянному подлокотнику: – Цели. А она у него есть.

Он немного помолчал, потом дернул лицом и доверительно пожаловался:

– Мы теперь вынуждены допускать возможность и того, что противник получил объем информации, близкий с нами. Наши разведсети на Западе могут быть взяты под такой же контроль, как и их здесь. По срокам все сходится… – Он тяжело вздохнул. – Если считать приезд доверенных оперативников Карлуччи в Ленинград началом серьезной операции ЦРУ по поиску «Сенатора», то, с учетом времени, необходимого на перепроверку, они получили важную информацию весной – тогда же, когда и мы.

Жора прикрыл глаза, пытаясь представить себе возможный масштаб игры, и ощутил ужас, преуспев.

– Кошмар, – выдохнул севшим голосом. Потом резко замотал головой: – Нет, не верю. Все равно не верю.

– Почему? – быстро спросил Юрий Владимирович.

Минцев постучал кончиками пальцев друг о друга, формулируя то неявное ощущение, что оставляло надежду. Катнул желваки на щеках и заговорил:

– В то, что американцы что-то получили от «Сенатора», – верю. Против фактов не попрешь. Да, возможно, весной – было там наблюдением отмечено определенное шевеление резидентуры. Но я не верю в то, что ЦРУ получило или получает равноценный с нами пласт информации.

– Почему? – жадно повторил Андропов. Рассохшееся кресло под ним нервно скрипнуло.