Кстати, надел ещё сырые трусы и майку, а также комбез пилота. На ноги ботинки на шнуровке с солдата, у него не сапоги были. Обувь лётчика, у него полуботинки, мне не подошли по размеру, а вот эсэсмана, вполне. Носки постирал, но сырые надевать не стал, пусть высохнут. Поэтому на босу ногу. Ремень застегнул с «Вальтером», планшетка на боку, наушники. Порядок. Комбинезон чуть мешковат, я суше, но это не мешало. Вот так и потянул. А нашёл железнодорожную ветку, сначала на Брест, потом на Варшаву. Ну да, по карте и определился где я. Похоже тот танковый прорыв, где погиб бывший хозяин моего тела, был из Беловежской пущи. На карте нашёл и тот военный городок. И да, перед вылетом внимательно изучил документы, теперь хоть знаю в кого попал. Александр Геннадьевич Астахов, капитан, номер части, и должность, начальник штаба танкового полка. Тринадцатый танковый полк, Седьмой танковой дивизии, Шестого механизированного корпуса. Не комбат он, наугад ткнул в небо и промахнулся. Был и партбилет, с фотографией. Я достал карманное зеркальце и глянул на своё лицо, сравнить, так чуть не заорал от ужаса, когда на меня взглянуло нечто бледное, с провалом рта, без бровей и ресниц. Губ тоже не было. Ну да, кожу же наращивало плетение, а губ у образца не было. Чуть не поседел от вида, реально страшно было. Надо найти живого, трупы уже не годятся, снять образы диагностом и сделать себе всё как было, да так чтобы на прежнего Астахова был похож. До этого на людях лучше не появляться. Не хватало ещё кого до инфаркта довести. Так вот, в кармане френча были только командирское удостоверение, партбилет, и приказ от комкора на прорыв. Так и узнал, что за полк, а то в удостоверении только номер части и должность. Также по карманам нашёл перочинный нож, фонарик с разрядившейся батареей, пачка папирос, спички, несколько банкнот и мелочь монетами, и всё.

Лёгкие потом почищу от никотина, я не курю и в новом теле этой привычки иметь не буду, а так Астахову двадцать семь лет, двадцать восемь в декабре будет. Двадцать первого. Вполне справный брюнет с зелёными глазами. На лицо ничего так, симпатичен. Правда, ростом невысок и худощав, но для танкистов это нормально. Топлива едва хватило до окраин города добраться, на бреющем уже подлетал, сел на дорогу, и благополучно. Самолёт в хранилище, место освободилось за счёт потраченного топлива, вещи доставать не пришлось, вот налегке и побежал к опушке леса. Метрах в трёхстах была. Там и днёвку проведу, высплюсь, а следующей ночью в город. Одеяла не было в самолёте, выложив вещи, часть сырые, пусть сохнут, скинул обувь, и так и уснул в комбезе. Да сразу вырубило.

Проснулся сам, никто не будил, что порадовало, и очень хотелось есть. Попил воды из фляжки. Набрал в том озере где мылся, наполовину опустошил, сбегал в кустики, и вернулся к лагерю, глянув на наручные часы на кисти левой руки. Я обычно там их ношу. Четыре часа дня. Выспался. Ну и поработал, через полчаса разместил на ауре одно из боевых плетений, воздушных лезвий. Потом личной защиты, та что огня боится. Вторая чуть сложнее. Кстати, перед тем как лечь спать даже не вспомнил проверить округу на предмет чего опасного, для чего я сканер делал? А тут уже проверил. На дороге движение, в лесу двое, пилили упавшее дерево, но и всё. Так что собравшись, кстати, почти сорок кило свободного хранилище, и вот побежал по лесу в сторону тех дровосеков. А чего время терять, это наверняка местные. А к полякам у меня генетическая ненависть. Ну своих предков я не знаю, приютский, просто в приюте было это поганое семя, постоянно всех доставили, говнистые сильно, их весь приют ненавидел. Если бы не то, что их было много и держались друг друга, давно бы удавили по-тихому. Так что сомнении особо не было, если потребуется и закопаю. Обоих. А так похоже это отец и сын были. Быстро дохромал, тут метров семьсот было, недалеко лесная тропинка, дорогой назвать её язык не повернётся. Но телега проехала, те в неё напиленные чурбаки носили. Оба вздрогнули, когда я появился, и аж задрожали в ужасе. Ну да, неприятно выгляжу, понимаю. Кстати, глаз я вылечил, а то там повреждение от огня было. Так что держа их на мушке пистолета, подошёл. Знаком велел повернуться молодому, и когда тот это сделал, с удовольствием огрел его рукояткой по затылку. Хорошо огрел, сразу повалился. А тот в форме немецкой был, видать в увольнительной, тут служит, и вот отцу помогал. А дальше и отца его также оглушил. А что им оставалось под стволом-то?