Что ещё сказать? С девчатами давно на ты, у меня отдельная палатка, и не раз засветил их, но я парень холостой, конечно внушения получал от замполита, но и только. Я вообще ночами не сплю один. Качается хранилище, накачалось на триста сорок пятьдесят килограмм на момент, когда батальон двинул в путь. Я прихватил из того что оставляли, два цинка с патронами к винтовке «Мосина», сто снарядов к пушке моего танка и четыре канистры с бензином по десять литров. Это всё что ушло. Сам сильно не тратил запасы. А это что взял, расходники, быстро потрачу. Так что, как место копиться для самолёта, так и продолжает копиться. Уже тонна и двести восемьдесят килограмм общий объём. Девчатам делал мелкие подарки и отлично проводил с ними время. Правда, когда отдыхал, но выделено время на отдых было край как мало, как я считал. Так дел полно. Тут нет такого, отдал приказ и отдыхаешь, лёжа на диване. Постоянно на ногах. Зато всю внутреннюю кухню узнал и разобрался. В принципе, это всё что за месяц произошло. Мы на удивление благополучно добрались до позиций нужной дивизии, по пути нарезали веток, рощу проезжали, маскировали ею технику как могли, на подвижные кусты теперь похожи были. Нас встретили, указали место где батальон разместить, тут неплохой лесной массив, до передовой шесть километров, две танковых дивизий спрятать можно, не то что наш батальон. Рядом трасса на Белгород, ожидается что немцы тут рванут дальше. Оставил всё на начштаба, он командует, а сам с посыльным в штаб дивизии. Он всего в километре от батальона находился, пешком пробежался, с удовольствием ноги размял.

С комдивом нормально пообщались, тот уже знал кем его усиливают, какие танки. Не сказать, что доволен целым батальоном лёгких, но пообщались, меня он сразу узнал, и начали обговаривать совместные действия. Это час заняло, а потом вернулся в расположение, бойцы там ещё землянки рыли, место близко к противнику, палатки ставить опасно, так что правильно начштаба отдал приказ. Я ему передал, что там в штабе дивизии и как, с утра сам посетит, ну и стали устраиваться на ночёвку. За не полный день марш в триста километров, это сильно. А дорога свободна, стоять особо не пришлось, вот и добрались. Техника новая поломок не было. А то, что было, быстро решали на месте. Вот такие дела.

***

Следующие две недели так и стояли на месте. Рыли капониры для танков и тщательно маскировали, если немцы по этой трассе пойдут, мы им в борта бить будем. Немцы пробовали на зуб оборону дивизии, но наши сами отбивались, мы резерв комдива, но пока не было нужды в нас. Так что несли службу, соблюдали маскировку. Я сканером трижды выявлял разведгруппы в тылу дивизии, их уничтожали. Отлично шло, сто сорок кило накачаюсь ещё у хранилища, когда утром тридцатого июня, связной командир, адъютант батальона, лейтенант Зверев, спешно и бегом вернувшийся, не сообщил:

– Командир, пустые землянки. Нет там штаба дивизии. Вообще никого нет, всё пусто.

Я тут же незаметно достал амулет сканера и изучил что вокруг происходит. Дивизии явно снялась, и больше десяти часов назад, что и сообщил собирающимся вокруг меня командирам:

– Похоже ночью ушли, то-то вчера у соседей так грохотало. Я не уверен, но кажется нас забыли.

– А что делать будем? – спросил начштаба, в голосе у того явно растерянность звучала. – Нагонять?

– Вот ещё. Бросили нас так бросили, скорее всего линию фронта выправляют. Воспользуемся представленным шансом. Дорога на Белосток открыта, скоро по трассе, которую дивизия и мы должны защищать, пойдут колонны вражеских войск. Сейчас те ведут разведку, убедятся, что наши ушли, и двинут, а мы уж больно хорошие позиции устроили. Поэтому пока немцев нет, всю технику в капониры, разобрать цели, полная маскировка, чтобы не выдать место засады. Пусть разведчики пробегутся поправят, чтобы идеально было. Побьём и уйдём. Комиссар, командуй.