– И что вы предлагаете? – Молчанов с интересом посмотрел на новоиспеченного генерал-адъютанта.

– Атаковать не только его, но одновременно и 90-ю бригаду красных. Навязать встречный бой одной бригадой, второй обхватить ее с левого фланга. Отбросить красных от «железки» и загнать прямо на войска Каппеля.

– А как же 88-я бригада? – Молчанов был несколько шокирован таким совершенно неожиданным предложением.

– Скоро будет ясно, куда она отходит. Если сюда – то атакуем с ходу ижевцами, а с фланга барнаульцами и томскими гусарами. Если к Бычкову – то еще лучше – тогда бьем ее там теми же силами, нам идти намного меньше. А если в Большое Улуйское, то с ижевцами и воткинцами вы атакуете 90-ю бригаду. Будет встречный бой, но у вас вдвое больше сил. Я не сомневаюсь в успехе, тем более наши рабочие сильны духом.

– А бригада Грязнова?

– У нас тогда будет сегодня полный день, чтоб привести в порядок казаков и бригаду Гулидова. Этого времени достаточно, чтобы завтра Волков с четырьмя бригадами разгромил одну. Но вряд ли – краском не полный дурак, чтобы лезть в тот глухой угол. Там пространства для маневра практически нет, и от своих оторвется.

– Хорошо, Семен Федотович. Вот только патронов у меня по полсотни на стрелка, да по две ленты на пулемет. Поможете еще?

– Не смогу, Викторин Михайлович. Что поляки передали, я все отдал во второй корпус – ему Красноярск брать. Довольствуйтесь трофеями, хотя не думаю, что у красных с боеприпасами хорошо. Проверьте в брошенных эшелонах – они от Новониколаевска бесконечной лентой тянутся. Все обозы прошерстите, наверняка там патроны есть…

– Разрешите? – В комнату с шумом ввалился Шмайсер, блестя новыми золотыми погонами. Фомин с Молчановым молча уставились на немца – тот улыбался, явно принес хорошие новости.

– Сюда Грязнов свой авангард отправил. Они от нас в пяти верстах, кавалерийский дивизион и 262-й полк Саломатина. Чуть больше тысячи народа. Мои с пулеметчиками позицию заняли, егеря в засаде сидят, пропустим в село кавалерию и ударим по пехоте. Поле чистое, далеко не убегут.

– Он обезумел, что ли? Нельзя же бригаду так дробить! – не в силах поверить в свалившееся на голову счастье, пробормотал Фомин.

– Пленных захватил? – деловито спросил Молчанов, чуждый подобным сантиментам. На то и война, на ней всегда ошибаются.

– Ага, Викторин Михайлович, солдатики дезертировать от него начали. «Наши» бывшие. Вдумчиво так их поспрашивали.

– Вот все и решилось. – Командующий первым корпусом поднялся, и вопросительно посмотрел на Фомина. Тот кивнул, давая знак, что разговор закончен. Молчанов только улыбнулся – он обиды не держал на то, что теперь они ролями поменялись, и вышел из комнаты.

– Слушай, Шмайсер. В каждой бригаде будет развертываться отдельная егерская рота, и еще доукомплектовываются два отдельных егерских батальона полковника Глудкина. Постараемся всех на лыжи поставить. Просьба к тебе есть – выдели по пять своих ребят инструкторами в каждую роту.

– Да ты что?! На десять бригад полсотни будет, да на пару батальонов тридцать. Я уже роту свою на две поделил – ижевскую и воткинскую. Народу еле хватило, даже сотню солдат из батальонов выбрал.

– Надо, Шмайсер, не местничай. Ты назначен командующим всеми егерями, вот ими всеми занимайся, а не двумя ротами. Это просьба Мики. Только прикинь, какая польза будет всей армии?!

Шмайсер задумался, и в прения вступать не стал, а это радовало. Осознал немец, как говорилось на партсобраниях и митингах в то их покинутое время, требования текущего момента.