А еще она ужасно походила на соседку тетю Галю. Такие же усики, бородавка на щеке и начальственный голос. Тетя Галя была старшей по подъезду, но воображала себя не меньше чем президентом. Она сидела на скамейке у подъезда до глубокой ночи, чтобы лично проследить, во сколько и с кем возвращаются одинокие соседки и каждой высказать свое мнение о ее поведении. Вставала в пять утра, чтобы всласть поругаться с дворниками. И очень любила собирать с жильцов деньги неизвестно на что. Отчетов по тратам никто и никогда не видел.

– Здравствуйте, – сказала я неуверенно, не зная, чего ожидать от новой знакомой.

– Здравствуй, – сухо ответила дама.

– Это госпожа Ирма, твоя компаньонка и наставница, – представил ее Малалио.

– Зачем вам эта обуза, Бармалан? – спросила дама. – Не могли себе найти жену получше?

– Мне захотелось эту, – ответил книготорговец с циничной улыбкой.

– Вы слишком часто женитесь, – строго заметила дама. – Это начинает выглядеть неприлично.

– Голубушка, я заплатил вам не за то, чтобы вы меня отчитывали. Исполняйте свой долг!

Дама поджала губы.

– Садитесь в экипаж, – приказала она. – Поедем в дом вашего жениха и попробуем привести вас в порядок.

Стряпчий отправился в магистрат, а нас возле тюрьмы ждала закрытая наемная карета..

Дорога заняла немного времени: мы доехали до конца улицы, свернули на другую, поуже, и через пять минут остановились у книжной лавки Бармалана.

Хозяин лавки, подставив один локоть госпоже Ирме, а другой – мне, торжественно подвел нас к двухэтажному каменному зданию с вывеской в виде распахнутого фолианта. На первом этаже вместо окон имелись витрины с зелеными рамами, за мутными стеклами громоздились стопки книг.

– Добро пожаловать в мое заведение, дорогая! – сказал мой жених. Он отцепил от пояса ключ, вставил его в висячий ржавый замок и отпер дверь. Распахнул ее и поманил меня внутрь.

Секунду поколебавшись, я переступила порог и вошла в мой новый дом.

Меня окутал сумрак и запах старых книг. Обычно мне нравился таинственный аромат бумаги и интересных историй. Однако теперь к горлу подступила легкая тошнота.

Запах книг в лавке господина Бармалана отчетливо отдавал сладковатым ароматом тлена и гнилой кожи.

Позади прошуршали пышные юбки госпожи Ирмы. Скрипнули доски пола под ее шагами. Я не видела ее лица, но знала, что она смотрит на мою спину неодобрительно, поджав губы.

Мы очутились в торговом зале. Вострга он у меня не вызвал. Разумеется, здесь было полно книжных шкафов. Массивных, высотой до потолка. Книги стояли за стеклянными дверцами, перечеркнутыми железными прутьями, как решеткой.

«Тюрьма. Тюрьма для книг», подумала я.

Сходство лавки с тюрьмой подкреплялось сумраком, холодными сквозняками, неприятным запахом и общим ощущением неопрятности. Пыль лежала и на шкафах, и на подоконнике, и на полу.

Окно было таким грязным, что едва пропускало уличный свет. На полках и прилавках стояли канделябры, заплывшие воском.

Будь я покупателем, вряд ли надолго задержалась бы в такой лавке. Но поскольку господин Бармалан был богат, торговля у него наверняка шла хорошо.

Я сразу невзлюбила это темное, зловещее место, где углы полны паутины, доски под ногами пронзительно скрипят, а в шкафах-узилищах заперты книги с засаленными обложками.

Затылок покалывало от необъяснимого страха. Мне казалось, что за мной наблюдают невидимые глаза.

Бармалан зажег масляную лампу. Дрожащие отсветы заплясали на поверхности прилавка и на позолоте корешков. Длинная тень хозяина лавки вытянулась почти до потолка.

Он подошел и коснулся моей щеки. У меня по коже пробежали мурашки, и я едва удержалась, чтобы не отшатнуться.