Я вскинула брови, переваривая новости.

. – Уезжайте обратно, – велела старуха.

– Но почему не предупредили консула, что мои услуги больше не требуются? Я проделала такой длинный путь, а вы – уезжайте! Как я уеду? Ночь уж на дворе!

– Ах, до вас ли было господам! – воскликнула старая служанка. – Идите в «Хвост мантикоры». Там переночуете, а утром сядете на дилижанс в столицу.

Я заскрипела зубами, но вежливо сказала:

– Надеюсь, ситуация ваших господ уладится. Не отчаивайтесь. В конце концов, ваша барышня нашла свою любовь. Надеюсь, у нее все будет хорошо и ее возлюбленный – достойный человек.

Старуха глянула на меня исподлобья, наморщив длинный нос.

«Ненормальные иномирцы!» говорила ее гримаса.

Служанка Лакморов повернулась и, шаркая ногами, ушла.

Я прислонилась головой к железной ограде и застонала.

Повезло, нечего сказать! Ехала я, ехала, и на тебе… приехала. Никто меня тут не ждет.

Проклятая «несчастливая планида»! Никуда от нее не сбежать, даже в другом мире! И тут все идет наперекосяк!

Делать нечего – пришлось плестись обратно на постоялый двор.

Видимо, слухи о появлении иноземки уже распространились по Лиллидоре, потому что на меня глазели из окон и палисадников. Но никто не подошел ко мне поздороваться и предложить помощь.

Теперь на каретном дворе у гостиницы было полно народу. Прибыли несколько экипажей. Они ехали из порта в Мерстаде в столицу.

Две кареты стояли на краю двора. В открытых воротах сарая виднелась двуколка. Тяжело топали лошади, на лошадей кричали конюхи.

У дверей гостиницы толпились проезжающие.

Я замедлила шаг, изумляясь. Публика была пестрой. В Нианору ехали заморские купцы, возвращались домой капитаны и путешественники.

От их багажа пахло сандалом, розовым маслом и смолой. Некоторые пассажиры были одеты по моде, принятой в далеких южных провинциях Эленвейла. Среди толпы я заметила парчовый халат, тюрбан и выкрашенную хной бороду; рядом с «падишахом» шла его спутница, высокая, закутанная в вуаль; на золотой цепочке она вела ящерицу в перьях.

Экзотическая парочка не вызывала удивление прислуги и других гостей постоялого двора. Ну надо же, а на мои джинсы и куртку косятся!

Остальные путешественники были одеты скромнее, но чудаковатых личностей хватало. Чего стоил старый одноглазый капитан с бородой лопатой, или пузатый полковник, увешанный орденами! Или вихрастый парень в поношенной куртке, с красным платком на шее и мятой шляпе набекрень...

Парнишка подошел расхлябанной походкой, сунув руки в карман, и заговорил, глотая окончания.

– Доброго тебе вечера, иномирянка. Как поживаешь?

– Спасибо, хорошо.

Я сделала попытку пройти мимо. Парнишка настораживал своим плутоватым видом и наглым блеском припухших глаз. Кроме того, у него не было правого уха. Под грязными волосами на виске тянулся уродливый шрам. Приличным людям уши просто так не обрывают.

Мне не хотелось с ним разговаривать. Но тот не отставал.

– Далеко тебя занесло. Куда путь держишь?

– Мне нужно вернуться в столицу.

Парнишка присвистнул и глубокомысленно заметил:

– Всем нужно в столицу. Там кусок жирнее, жизнь веселее, а полицейские ленивее. Ищешь помощь, иномирянка? Может, вещи тебе поднести?

– Спасибо, мне не нужна помощь.

Избавившись от назойливого собеседника, я зашла в зал постоялого двора и протиснулась к стойке. Тут тоже было полно народу.

Ничего магического в зале не было. Даже светильники тут использовали обычные, масляные. Они дымили и коптили. Многие гости курили трубки и сигары. В проходах висел слоистый дым.

За длинными столами сидели кучера с засунутыми за голенища сапог кнутами. Кучера играли в кости и басовито хохотали, задирая бородатые подбородки.