– Нас кто-то спрашивал? – поинтересовалась Алиса Николасвна в полусне.

– Спите, мой друг. Простая проверка документов, – безразличным тоном ответил Стерн.

Супруга успокоилась и вновь погрузилась в дрему. Паровоз издал глухой надрывный гудок и, дернув вагоны, потянул состав.

Инвалид-корнет после жандармского обхода угомонился. Его дурацкий смех больше не мешал воспоминаниям. Пришло на ум детство.

Еще совсем младенцем, на курляндском курорте Хаапсалу, его впервые коснулась мистическая рука судьбы. Он прекрасно помнил отъезд в Курляндию из родового имения Ижоры. Карета, запряженная четверкой гнедых, весело бежала по северным полям и перелескам. Прозрачные глубокие озера и сосновый бор с мягким ковром изумрудных мхов манили сказочным покоем. Маленькому Стерну все время хотелось, чтобы карета наконец остановилась и он мог потрогать то, что видит глазами, обнаружить в прозрачной глубине озер тихое движение диковинных рыб, подглядеть за тайной жизнью лесных зверей. Но карета продолжала свой бег, и ребенок сладко засыпал. Помнил он и крепость Ивангорода. И тот жуткий случай, когда они обходили мрачные крепостные стены и мама, молодая и красивая, вдруг закричала, показывая на башню:

«Глядите, там царь Иван! С топором! На топоре кровь!» Ей сделалось дурно. Отец мочил платок и прикладывал к ее вискам. А с башни крепости спустился пожилой монах с реденькой седой бородкой, так напугавший маму. Спустившись и не глядя на них, старец перекрестился и быстро зашагал прочь.

Сам курорт Хаапсалу Стерн почти не помнил. Лишь длинный белесый пляж, на который накатывали светлые волны Балтики и множество водорослей у самой кромки моря. Однажды, когда они гуляли по прибрежным пескам, на море сели лебеди.

Казалось, что белые пушистые поплавки заполнили всю морскую даль. Отдыхающие ходили глядеть на лебедей, а маленький Святослав даже плакал, когда его пытались увести домой, отрывая от удивительного зрелища. Он и сейчас, полулежа с закрытыми глазами, видел эту картину, словно наблюдал ее вчера. Нельзя было отвести взгляда от величавых птиц, которые, парусом распустив крылья, то быстро перемещались по воде, то вдруг переворачивались вниз головой, оставляя на поверхности одни хвосты. Десятки, сотни торчащих лебединых хвостиков очень смешили ребенка. Святослав Альбертович непроизвольно скривил губы в улыбку.

Но главным и самым сильным впечатлением детства, возможно отложившим отпечаток на всю дальнейшую жизнь великого Учителя, стал ночной поход в замок Белой Дамы. По преданию, злой и коварный настоятель монастыря, разгневанный любовной интригой своего молодого монаха с юной прихожанкой, казнил юношу, а девушку замуровал в стене рыцарского замка. И с тех пор раз в год, в одну из летних ночей, Белая Дама выходит из стены. Видение нашло скучное объяснение у ученых рационалистов: в определенный час ночи, только раз в году, восходящая луна бросает свой отсвет в бойницу замка. Этот отсвет и порождает видение. Чета Стернов отправилась наблюдать это явление вместе с маленьким сыном. Что там видели взрослые, Святослав не знал и знать не хотел. Он стоял, окаменев, с широко открытыми глазами, и видел, как из стены вышла прекрасная белая девушка.

Она была полупрозрачна, и ее светлые одежды тоже были полупрозрачны.

Она была живая. Ее прекрасные глаза мерцали. Проходя мимо мальчика, она будто приостановилась, и ребенок услышал тихую речь, которая напоминала журчание ручейка и была обращена только к нему:

– Я знаю тебя, малыш. Ты видишь больше других, потому что умеешь смотреть.