Но яркий солнечный свет бьёт по глазам и беспощадно вытягивает меня из сладкого сновидения.

Жмурюсь, прячу лицо в подушку, пытаясь скрыться от жестоких лучей и ещё хотя бы чуточку досмотреть… но слишком поздно. Сознание уже вернулось ко мне. И сон растворился окончательно.

Со вздохом разочарования распахиваю глаза. И прихожу в полное недоумение, оглядывая окружающую меня комнату.

Это не наша с Володей спальня. И даже не наша дача.

Кровать подо мной слишком огромна, подушка пахнет приятным, но незнакомым кондиционером для белья. Такой высоченный потолок... И окна до самого пола.

Ещё секунда требуется моему мозгу, чтобы восстановить в памяти обстоятельства, при которых я здесь оказалась. И я прихожу в ужас.

Господи, я же у Глеба дома! В его постели. В одном нижнем белье. Боже мой...

Рывком перемещаюсь в сидячее положение, одновременно натягивая на грудь одеяло. Испуганно прислушиваюсь, но вокруг царит идеальная тишина. Лишь голова у меня гудит. После вчерашнего. И во рту не самые приятные ощущения.

Вчера я застукала Володю с Катюшей на нашей даче. Муж мне изменил. С моей ассистенткой. И я не придумала ничего лучше, как поехать в ночной клуб и напиться. Чтобы по закону подлости именно там и именно в этот вечер встретить свою юношескую любовь. После стольких лет разлуки предстала перед объектом своих девичьих грёз, так сказать, в лучшем свете. Ещё и приставала к нему в машине... Позорище...

Со стоном закрываю ладонями лицо.

В памяти всплывает насмешливый взгляд Глеба, направленный на меня. Ужасно стыдно. Вчера, когда застала мужа с любовницей, и то не испытывала такого унижения.

Ну и отмочила ты, Истомина!

Калугина, то есть. Но уже без пяти минут снова Истомина.

Придерживая на груди одеяло, бесшумно сползаю с постели. Рядом на прикроватной тумбочке стакан с ярко-оранжевой жидкостью и маленькая бутылка воды.

Не могу поверить своим глазам. Неужели Глеб всё ещё помнит, какой сок я люблю? Или это просто совпадение?

Взгляд падает на большой платяной шкаф, встроенный в стену. На дверце висит моё платье на плечиках.

От такой заботы старого знакомого чувство стыда начинает мучить меня с удвоенной силой.

Бросаю одеяло, быстро надеваю платье, опасаясь быть застуканной за этим занятием в любую секунду. Но, к счастью, квартира Глеба по-прежнему погружена в тишину.

Беру с тумбочки стакан с апельсиновым соком и практически залпом осушаю его, испытывая неземное блаженство. А после отвинчиваю крышку с бутылки и с не меньшим удовольствием поглощаю обычную воду.

Похоже, Глеб знает толк в том, как облегчить похмельный синдром. От этой мысли меня снова пронзает стыдом. Господи, надеюсь, когда он принёс воды, с уголка моего рта не стекала слюна. На всякий случай потрогала подушку. Вроде сухая.

На скорую руку застелив за собой постель, выхожу из спальни с осторожностью заправского шпиона, оглядываюсь по сторонам, опасаясь столкнуться с хозяином квартиры. Но вскоре убеждаюсь – Старовойтова здесь нет.

Похоже, он ушёл. Возможно, срочные дела. Или желание избежать неловкого момента. Что ж, я прекрасно понимаю Глеба. Подумать только, вчера я предлагала ему себя! А он вежливо отказал. Несложно представить, какое нелицеприятное мнение он обо мне составил… Стыдоба.

Отыскав уборную, торопливо совершаю необходимые утренние процедуры и прихожу в полный ужас, поймав своё отражение в зеркале. Под глазами круги от размазанной туши, волосы растрепаны и торчат в разные стороны. Я просто какая-то жуткая панда с гнездом на голове! И хорошо, что Глеб ушёл. Мне тоже надо скорее уходить отсюда, пока он, не дай бог, не решил вернуться.