Всё светлое и тёплое, что зародилось внутри, тут же потухло. Погасло. Оставив после себя запах гари и темноту.

Кусок больше в горло не лез. Но показать, насколько меня задели слова Истомина я не имела права.

12. Глава 12

Глава 12

Изо всех сил пытаюсь держать лицо, чтобы ничем не выдать своего разочарования. Одна мысль о том, что Истомин поймёт, как я наивно повелась на его любезности, вызывает у меня несварение. Мне хочется его ударить. Врезать по красивой наглой физиономии так, чтобы там остался розовый след от моей ладони. Но понимаю, что шансов на успех у меня мало, потому что придётся тянуться через весь стол. Арс сто раз успеет сообразить, что к чему, и защититься. А мне очень хочется причинить ему боль.

– Не-а, Истомин. Не интересно, – с напускным равнодушием отвечаю я, водя кусочком хлеба по тарелке. – В прошлый раз мне не понравилось.

Поднимаю на него взгляд и внутренне торжествую. Арсений явно не ожидал от меня таких слов.

– Врёшь, – произносит он, прищурившись.

– Зачем мне это? – пожимаю плечами я. – Понимаю, тебе, наверное, не айс такое слышать. Твои девицы обычно тебе совсем другое говорят, да? Но в отличие от них я уже знаю, какой ты неприятный человек, и льстить тебе не вижу смысла.

Арсений скептически усмехается, складывая руки на груди. Типа я несу сейчас какую-то чушь. Но я-то знаю, что задела его самолюбие. И от этого на душе становится чуточку теплее.

– Поварёшка, ты мне сказки-то не рассказывай. Я прекрасно помню нашу ночь. И как тебе «не понравилось», – показывает он кавычки указательным и средним пальцами рук.

– Я притворялась, – невозмутимо вру я, погружая кусочек хлеба в шакшуку и отправляя его себе рот. После чего показательно игриво облизываю губы и улыбаюсь.

Истомин опирается обеими руками на столешницу, нависая над ней горой. Мышцы его идеального пресса и груди красиво напрягаются.

Я делаю вид, будто меня это совсем не впечатляет, стараясь смотреть при этом исключительно на его лицо, чтобы не дай бог не начать пускать слюни. И вижу, как в глазах Арсения разгорается азартный огонёк. Что мне совершенно не нравится. Я ожидала вызвать в нём совсем другую реакцию.

– Сомневаюсь, что у тебя настолько выдающиеся актерские способности, Поварёшка, – самодовольно заявляет он.

– Ой, да сомневайся, сколько тебе влезет, – закатываю я глаза. – Мне вообще всё равно. Главное, избавь меня от своих деловых предложений такого плана. А за шакшуку спасибо. Вот она у тебя и правда получилась достойной. Молодец.

– Да ладно тебе, Эля, мы же оба знаем, что ты сейчас комедию ломаешь, – усмехается он. – Только не понимаю зачем. Цену себе набиваешь?

– Так, ну всё, – отодвигаю от себя тарелку, – я наелась. Пойду собираться на работу. А заодно поищу себе другое жильё. Истомин, может, тебе сложно в это поверить, но мне правда от тебя ничего не нужно. А уж тем более дружеского перепихона, извините.

Встаю и под изумленным взглядом своего собеседника покидаю кухню. По-хамски оставив тарелку с недоеденной шакшукой на столе.

– А мне понравилось, – прилетает мне в спину бархатное.

Отчего по щекам против всякой логики разливается жар. Но я недоверчиво хмыкаю:

– Видимо, не настолько, чтобы повести себя как джентльмен.

Истомин догоняет меня и, придержав за локоть, мягко разворачивает к себе лицом.

– Так ты обиделась, что ли, Поварешка? – насмешливо смотрит он мне в глаза. – Да брось. Мы вроде взрослые люди, и никто никому ничего не обещал.

От его слов чувствую себя наивной дурочкой. Глупо рассчитывать, будто у него может проснуться совесть.