- С этим не поспоришь, - улыбается он. - Но не спросить не мог.     

Чёрт побери, Верниковская, что ты творишь? Села в тачку к абсолютно незнакомому мужику, пусть это трижды представитель спецслужб. А теперь тебя везут… кажется, в город. По крайней мере, вроде бы туда, куда ты сказала.       

Александр закуривает и я исподтишка его рассматриваю. Он не обладает чертами внешности красавчика. В любой другой момент показался бы мне скорее отталкивающим, чем притягательным. Губы, сжатые в тонкую полоску, обхватывают сигарету и выпускают сизый дым. Глаза с прищуром, а волосы… они едва ли не касаются плеч. И такие… небрежные, что ли? Ловлю себя на мысли о том, что мне хочется их поправить.      

- Так куда едем? - спрашивает Александр, докурив сигарету и вновь выбросив окурок в окно.      

- В город, - с непониманием произношу я.       

- Это я понял. Адрес скажешь?      

Он так легко переходит на ты, что это не вызывает ни капли возмущения. Как будто мы с ним всю жизнь вот так вот ехали в машине и болтали ни о чём, или же просто молчали.      

- Николая Рубцова, дом двенадцать, квартира тридцать шесть.     

Александр снова усмехается. А я понимаю, что только что сморозила глупость.     

- Вы тоже из волонтёров? - спрашиваю, чтобы чем-то заместить тишину, которая повисает между нами.    

Она мне не нравится. Не нравится сидеть вот так, смотреть на профиль незнакомца и дрожать всем телом. Особенно от того, что телефон разрывается вибрацией от входящих звонков.      

- Нет, - мотает он головой. - Но что-то близкое к этому.       

- А как на поисках оказались?     

Я выдавливаю из себя эти слова, а сама понимаю - он вообще может не иметь отношения к поискам Марка. Выходит, я вообще ошиблась со всем.       

- Всегда приезжаю, когда вижу, как в группе по поиску клич кидают. Рад, что пацана нашли. А ты - из волонтёров?       

- Нет.    

Отворачиваюсь и смотрю в окно, за которым пролетает обычный для летнего дня пейзаж. Александр больше  ни о чём не расспрашивает, и я ему благодарна. Не хочу говорить. Вообще ни о чём.    

Надеюсь только на то, что доберусь до города целой и невредимой, но, кажется, переживать об этом повода нет. Мы вправду едем в Питер, и чем скорее я окажусь дома, тем больше шансов у меня на то, чтобы со скоростью света покидать в сумку всё, что попадётся под руку и сбежать к Юльке. Потому что Верниковский будет меня искать. Наверняка.      

- Не против, если на пару минут остановимся? Я воды на роднике наберу? - спрашивает Саша, чуть сбрасывая скорость. - Это ненадолго, - заметив мой взгляд, метнувшийся на часы, добавляет поспешно.     

- Совсем не против. Считайте, что меня с вами нет.     

Покачав головой, он притормаживает у родника. Выходит из машины, и я инстинктивно распахиваю дверцу. Хочется вдохнуть кислород полной грудью в безуспешной попытке напитаться уверенностью, что я всё ещё жива.       

- Кто крайний? - спрашивает у нескольких человек в очереди Александр.      

- Я! - откликается совсем молоденькая девчонка. - И что за слово такое - «крайний»? - фыркает тихо, но так, что её слышу даже я. - Можно же сказать «последний». Небо от этого на голову не рухнет. Да и вообще так правильно!         

Она говорит это своему парню, но явственно желает, чтобы это услышал именно Саша.      

- Ты права, малая, - хмыкнув, соглашается тот. - Только у нас, спасателей, приметы свои есть. Ты же не против, если будем суеверными?      

Он смотрит на неё. Без злости какой-то, просто устало. И она опускает глаза, потупляет взгляд.