Дед глядел на Ангелину внимательно и добродушно.

– Что ж, бывает. У всех своя судьба. У тебя, видишь, родители старые были да больные, а у кого-то их и вовсе не имелось. Зина моя, к примеру, из детдома. Отца на войне убили, мать немцы повесили – они в оккупации были в 43-м. Зинка в лес убежала, скиталась по сугробам, пальцы на ноге отморозила. Потом ее партизаны подобрали, и она до весны 45-го жила в отряде. Типа, как сын полка, только девочка. А после победы уж ее в детдом определили. А было ей всего ничего – лет пять. Вот так… – Он пожевал губами, подул на чай и с хрустом надкусил вафлю.

– Геннадий Захарыч, а вы действительно хорошо знаете Андрея? – неожиданно для самой себя спросила Ангелина.

– Андрейку? Ну, конечно, хорошо, я ж вам говорил – он тут сызмальства живет. Тоже сирота, как ты. А почему спрашиваешь?

– Не знаю. – Ангелина пожала плечами. – Просто так. Странно.

– Что странно? – Старик прищурил слезящиеся глаза.

– Мне по голосу показалось, что он… хороший он парень, одним словом.

– Так и есть, – согласился старик.

– Почему ж он так поступил со мной? Он ведь знал, что у меня в сумке все документы и ингалятор для Риммы. И рецепт.

Дед немного помолчал, потом не слишком уверенно произнес:

– Торопился, видать. Я его вчера утром встретил, когда мусор выносил. Он такой смурной был, обычно приветливый, разговорчивый. А тут – здравствуй, Захарыч, и пошел себе.

– Куда же он торопился? Поезд у него только вечером был, как я понимаю?

– Это верно. – Старик задумчиво кивнул. – Ну, кто его знает, куда ему надо было? Может, дела какие, купить что-то мальчонке. Или, может, на работу вызвали.

– Да нет, какая работа? – возразила она. – Все учителя в отпуске.

– И то верно, – согласился Геннадий Захарович. – Тебе еще колбаски отрезать?

– Нет, нет, спасибо, – поспешно проговорила Ангелина, – все очень вкусно.

Она допила остатки чая и встала из-за стола. Дед тоже поднялся.

– Сейчас яблок тебе наберу. Подожди здесь.

Он, шаркая, ушел. Ангелина рассеянно разглядывала магниты на холодильнике… И все-таки странно. Сначала звонить и назначать встречу, а потом выключить телефон. Да еще дать его ребенку и не заметить, что тот шлет эсэмэски незнакомому человеку. Как-то не вяжется все это с голосом в трубке – слишком уж он был положительным, доброжелательным, такой не может принадлежать раздолбаю, нарушающему слово. И сообщение, о котором говорил Гошка, так и не пришло…

– Ну-ка глянь сюда.

Ангелина вздрогнула от неожиданности и обернулась. Дед стоял на пороге с двумя пакетами.

– Вот! – Он достал из одного розовое яблоко, все в мраморных прожилках. Вид его разительно отличался от магазинных. Казалось, оно излучало свежесть и здоровье. – Попробуй. – Старик отер яблоко о полу рубахи и протянул Ангелине.

Та откусила от румяного бока, разбрызгивая сладкий сок:

– Чудесное!

– Тут все такие, ты уж мне поверь. Мой самый любимый сорт. Они мелкие, крупными не бывают. Зараз можно пять штук съесть. Твоей сестре как раз подойдет. Держи. – Он отдал Ангелине пакеты.

– Большое вам спасибо! Геннадий Захарыч!

– Ась?

– А нет ли у вас телефона жены Андрея? Ну, бывшей, как ее…

– Катьки? – Дед недоуменно поглядел на Ангелину. – Ну есть где-то. Да тебе-то зачем?

– Хочу позвонить ей. На всякий случай.

– На какой такой случай?

– Ну… вдруг Андрей не приехал к ним? Пропал? Ей же теперь все равно, что с ним, она не станет особо беспокоиться?

– Правда твоя, Катьке на Андрюху наплевать. У нее давно другой хахаль. Но она молодец, отцу сына видеть не запрещает. В дом пускает – он у них большой, места всем хватит.