– Непонятно, – сказал Тинар, делая вид, что ему совершенно наплевать на коричневые пятна, оставшиеся на пальцах Улии. – Это может быть кровь раненого животного. Например, зайца, которого сожрал ястреб. Их много тут. И ястребов, и зайцев.

Он поднял палец, указывая в небо. И в самом деле, где-то высоко в синеве плавно кружило несколько тёмных точек.

– Ястреб сожрал зайца, – грум тоже чувствовал себя не в своей тарелке, но хотел успокоить девушку. Тревога и в самом деле могла быть ложной. – Что в этом страшного? Ну, если не смотреть на ситуацию глазами самого зайца…

Он незаметно ощупал землю вокруг себя. Улия была права: ладонь наткнулась на наконечник стрелы. Равнодушно глядя прямо в глаза девушке, Тинар провёл пальцем по заострённому металлу. Остриё на ощупь казалось шероховатым, на нём явно запеклись сгустки крови. Грум не знал ни одного ястреба, который бы охотился на зайцев с помощью стрел. Здесь шёл бой, и, судя по тому, что земля ещё не полностью впитала кровь, произошло это несколько часов назад. Он незаметно сунул наконечник в карман.

– Ешь давай, – сказал Тинар, искренне надеясь, что хозяин стрелы не собирается возвращаться на поле битвы. – А то этот проглот всё подчистит. Не успеешь и глазом моргнуть.

Несправедливо обвинённый Сёма укоризненно уставился на грума круглыми большими глазами.

– Лошадиные копыта, – сказала Улия. – Много следов от лошадиных копыт.

– И? – Тинар трезво рассудил, что не может всё свалить на ястреба. – Вся степь испещрена такими следами вдоль и поперёк. Это территории сингов. А они рождаются прямо на лошадях.

Если грум не ошибался, несколько часов назад тут и в самом деле схватились между собой синги. Тинар даже на ощупь определил, каким дорогим был наконечник. Чистый металл, прекрасно обработанный. У простых разбойников, промышляющих грабежом вдали от центральной дороги на Каракорум, навряд ли имеется подходящее оружие для такой стрелы.

– Точно? – спросила Улия, глядя в упор. – Нам точно не о чем сейчас волноваться?

Тут она попала в точку. Чего волноваться, если они при любом раскладе не смогут убежать от вооружённого конного отряда? И кроме того, вдруг судьба повернётся к Тинару и избавит от долгих поисков врага, лицо которого запечаталось в памяти грума при помощи юного безносого вайнира? Вдруг она пошлёт этого синга прямо вот сюда, на блюдечке?

Тинар утвердительно кивнул и даже засвистел немудрённую песенку. Улия, хотя ещё немного переживала, всё-таки успокоилась. В конце концов – это родина Тинара, и он лучше знает, когда нужно волноваться, а когда нет.

– Так какой у тебя есть план?

Улия, кажется, сомневалась в способности Тинара составить вразумительную схему действий. По крайней мере, интонации в её голосе звучали очень недоверчиво. Наверное, после всего, что случилось накануне в Ляльках, Тинар казался Улии простофилей. Он не стал переубеждать аликорна, хотя грума задело её неверие в его стратегические и тактические способности. Просто сказал:

– То, что я собираюсь найти первым делом, – имперские списки номов. Желательно, с портретами.

– Что это? – удивилась Улия.

Ну, конечно. Она же была из Тумалы, Тинар всё время забывал об этом, и приходила в недоумение от целой кучи вещей, которые казались само собой разумеющимися для того, кто всегда жил в Таифе.

– Каждый ном составляет списки всех, кто имеет более-менее существенное значение. Вообще-то, быть в списке, значит очень многое для достоинства рода.

– А ты есть в списке?

– Не знаю, – пожал плечами Тинар. – Раньше грумы всячески избегали попадать в поле зрения императора, списки составляли только на тех, кто вынужден иметь дело с высокими домами. Это необходимо для установки торговых связей. Начальники гильдий находились на уровне бароната, поэтому все Фэнги там были точно. Что сейчас происходит в грумгороде, мне сложно сказать. Наверняка с тех пор, как начальником гильдии стал мой отец, многое изменилось…